Вика ждала Егора около часа. За это время она успела целых два раза попытаться заснуть, прочитать тридцать страниц книги, на обложке которой было написано «ВЛЮБЛЁННЫЙ ХИЩНИК» (полка Влада практически вся была забита литературой), пробежала по периметру комнаты чуть меньше километра и с гневом хлопнула дверью, когда терпение лопнуло, и она всё-таки вышла в коридор. Но как раз в этот момент по нему шагал Егор (нет, он плыл словно призрак. Я помню, что тогда подумала о вернувшихся с войны солдатах, у которых, судя по фильмам, такая же походка). Вика подбежала к нему, но он её будто не заметил – просто пихнул плечом и прошёл мимо. Так, будто она была его бешеной фанаткой, а он – супер рок-звездой.

И именно этот момент, этот равнодушный толчок плечом пустил первую трещину в их отношениях.

Она расширилась после того, как Егор решил не рассказывать Вике о той встрече, на которую его позвал Влад. Он молчал и молчал несмотря ни на что. Переводил темы, пытался шутить, но даже после Великого скандала, который произошёл восьмого июня, когда Вика уже не выдержала и наорала на Егора так, что затряслись стены, он продолжал молчать как проклятый партизан! О Владе и говорить не стоит – из этого, как ей поначалу показалось, милого философа не вытянешь и слова даже если наденешь самое глубокое в мире декольте! Вдруг они обсуждали её? Вдруг Влад рассказал Егору что-то такое, что заставило его резко переменить своё отношение к Вике? Но что мог знать о ней Влад, чего не знал Егор? Да ничего! Иногда этих мужчин невозможно понять, просто, мать их, невозможно! Ещё именно себя они называют рациональными существами, ага. Смотря на этих двоих, единственным рациональным существом Вика ощущала только себя.

Но пугало её совсем не это. До ужаса – до подсознательного ужаса, о котором мы даже не задумываемся – её доводили детали, почти незаметные в течение дня. И именно их незаметность, их непринуждённость заставляли мурашки пробегать по коже. Егор начал говорить по-другому. Вика не могла точно сказать, в чём дело, но она чувствовала, что что-то чужое теперь прокрадывается в его голосе, неродное. Она видела, как часто он проводил пальцами по собственным костяшкам, когда глубоко о чём-то задумывался. Его движения стали нервными, отстранёнными. Вика ощущала витающий вокруг него аромат тревоги; ощущала сердцем, потому что все органы чувств ничего не замечали. Это был всё тот же Егор, всё те же красивые голубые глаза, но теперь в них мелькало что-то, очень похожее на страх.

И этот страх постучал в сознание Вики. Она попыталась не дать ему проникнуть внутрь, но он всё-таки смог пролезть через тоненькую щель и разлиться по венам подобно отравляющему яду.