Бордовый отпустил Карапуза, вновь посмотрел на человека, чья спина стала холстом для красок дьявола. Пистолет он полностью опустил, вероятно, даже забыл о нём, потому что всё его внимание было направлено на формулировку мыслей. Может, то, что он сейчас скажет, поменяет ход мировой истории.

А может, не поменяет ничего, но в таком случае и бояться нечего.

– Мы не плохие люди, Феникс, не подумай. Мы просто не хотим иметь с тобой ничего общего, особенно город, в котором живём. Я рад, что успел посмотреть тебе в глаза. В них есть что-то человеческое. Даже слишком много для такого как ты. Шестнадцать лет, Господи… Я в твоём возрасте девок по попкам шлёпал и убегал, а ты уже прислуживаешь самому могущественному злу на Земле. – Бордовый всё-таки поднял пистолет. Нацелил его на Женю и, держа в другой руке связку ключей, попятился к двери. – Мы запираем тебя рядом с твоей гончией, Феникс. Мне не хочется, чтобы ты помешал всему представлению, хотя я так желаю, говнюк, чтобы ты увидел наш перфоманс. Но его увидит твой папочка, наш Великий Алексей Царёв. Не знаю, убьёт тебя пуля или нет, но если после того, как я запру эту дверь, я тебя где-нибудь увижу, в тебе станет на одну дырку больше. Усёк?

Женя не ответил. Лишь еле заметно кивнул, не двигаясь с места, всё ещё держа руки поднятыми, перед собой.

– Отлично. – Бордовый и Карапуз уже вышли за дверь. С кончиков русых волос падали редкие капли, в густой бороде виднелись крупные крошки, вся одежда была мокрой, будто плохая прачечная не высушила её перед тем, как отдать клиенту. Со стороны Бордового можно было принять за обычного бездомного (на Чистилище таких нет, Чистилище – наш общий дом, помните, друзья), но вот глаза были пропитаны уверенностью, какая бывает у людей, идущих на большой риск после потери всего на свете. Уверенность, что всё пройдёт как надо. А если нет, то ничего страшного – хуже уже точно не будет.

Бордовый почти закрыл дверь, но в последний момент остановился. Он снова посмотрел на Женю, несколько секунд молчал, потом сказал:

– Могу я задать тебе вопрос, Феникс?

– Если прекратишь меня так называть, можешь хоть два.

Тёмные глаза блеснули. Губы сжались, послышался глубокий вдох, а потом Женя услышал вопрос, который никак не ожидал услышать.

– Это правда, что ты спас девочку из горящего здания?

На мгновение всё внутри похолодело. В сознании всплыли карие глазки маленького человечка, которые слишком рано увидели жестокость людей. Чёрненькие волосы и пухленькие губы – стоит им коснуться твоей щеки (покрытой копотью щеки), как грудь сразу разольётся теплом. Кристина. Девочка, в чей глаз вонзился клык собаки. Девочка, которая ещё была жива, когда одичавший зверь прогрызал ей грудную клетку. Девочка, которая погибла по вине своего спасителя. И это…