Женя не встал. Повисшую тишину разбавляло лишь его тяжёлое дыхание, даже Влада перестала стонать и с пола наблюдала за происходящим: стоящий на четвереньках парень отказывается подниматься, пока у его головы держат пистолет. Лифт, этот огромный гроб из стали, с бешенной скоростью продолжать лететь по тоннелю, так что медлить было нельзя. Совсем скоро они прибудут на сто четвёртый этаж.

– ПОДНИМИ СВОЮ ЗАДНИЦУ И УСПОКОЙ ЭТУ ТВАРЬ! БЫСТРО!

Катя, скажи что-нибудь. Отвлеки его на пару секунд.

– Знаешь, как скоро этот говнюк из самоуверенного мачо превратился в жалкий мешок дерьма? Так же будет и с тобой. Ты и он…

– Я тебя предупреждал, сука.

В тот момент, когда Здоровяк поднял пистолет, чтобы выстрелить Кате в живот, всё и началось.

Женя кинулся ему в ноги и мгновенно повалил, одновременно услышав грохот выстрела. Он не понял, куда попала пуля – в него или нет. Но даже если и попала, то плевать. У Жени были считанные секунды, чтобы взять верх над Здоровяком, поэтому он отбросил все мысли и сконцентрировался на самом главном – инстинктах. Все органы чувств обострились за один миг, и ярче всех вспыхнула интуиция. Казалось, Женя стал единым сгустком инстинктов и интуиции.

Теперь всё зависело лишь от его действий.

Здоровяк упал не полностью, его плечи врезались в стальные двери. Буквально впились, чуть не сбив лифт с рельс. Свет вновь замигал, и теперь интервалы между наступлениями тьма стали короче. Темнота – света, темнота – свет. Так что каждые две секунды Женя со Здоровяком не видели друг друга, но слышали. Слышали тяжёлое дыхание, биение сердец и прорывающийся под землёй лифт, который неминуемо быстро приближал их к сто четвёртому этажу.

– Ты что вытво…

Женя врезал Здоровяку по морде и еле сдержал крик, когда кулак взорвался болью. Череп у того был крепким, очень крепким, чуть ли не титановым. Удар пришёлся по челюсти с левой стороны, но ничего, кроме синяка, Женя не добился. Ударил бы он чуть сильнее, то не выбил бы челюсть, а сломал себе кисть. И тогда бы уже заведомо проиграл.

Мне его не одолеть. Он намного, намного сильнее меня.

Но уже поздно отступать. Мысли прочь, выкручиваем инстинкты на максимум.

Здоровяк обхватил шею Жени подобно тростнику и сжал ладони, перекрыв все дыхательные пути. Большие пальцы давили на кадык, пытались сломать его, вогнать глубже в шею, залив её внутренность горячей кровью. Женя вцепился в руки Здоровяка, начал подниматься на ноги, но его тут же притянули к чёрной униформе совсем как тряпичную куклу. Лицо вжалось в широкую грудь, стали слышны удары чужого сердца. Тук-тук-тук. Вот как звучит предсмертная симфония. Звук стучащего сердца, олицетворяющий жизнь.