Да, она попыталась утихомирить их, но в ответ услышала общее «ЗАТКНИСЬ!» Общее «ЗАТКНИСЬ!» от двух сумасшедших. И что ей оставалось делать? Наплевать на них, выйти из машины и брести по шоссе одной, с раненой ногой? Или попытаться самой сесть за руль, а остальных связать и кинуть в багажник – мол, пусть разбираются там, кто должен учиться быть мужчиной, а кто – женщиной? Поэтому Влада и замолчала, зная, что других вариантов нет. Секунда проходила за секундой, минута догоняла минуту, шум падающих на машину капель то ослабевал, то вновь усиливался, а вот боль никуда не исчезала. И именно нарастающая боль заставила Владу собраться с силами и решить, наконец, взять ситуацию под свой контроль. Плевать, что скажут эти двое! Она не собирается умирать из-за их тараканов в голове, а если и умрёт, то лично встретит их в аду!

Катя будто услышала её мысли и…прониклась что ли? А может, ей просто надоела эта болтовня, поэтому она и сказала, нет – приказала Жене убираться вон.

Замер он, замерла и Влада.

Убирайся, пожалуйста. Вам двоим просто противопоказано быть вместе! Вы не только себя сгубите, но и меня, и всех остальных, кому не повезёт оказаться рядом с вами.

Влада сидела за Женей и смотрела прямо ему в шею, невольно вспомнив, как точно так же, чуть больше месяца назад, сидела на заднем сидении такси, которое везло их с Ромой к нему домой. В ту ночь в машине тоже находились трое, и Влада также была среди них. Только она и выжила – благодаря силе воли, умещённой в хрупком женском теле. Авария забрала жизнь Ромы, жизнь водителя, но не её. Почему-то её смерть решила не трогать…точно так же, как светлячки решили не трогать конкретных жителей Петербурга. Светлячки… Влада ни разу о них не вспоминала в стенах Чистилища, хотя сама, собственными глазами видела одного из них на заправке, к которой добралась после аварии. И Джонни про них рассказывал. Господи, Джонни… Он тоже затерялся где-то в недрах памяти и только сейчас всплыл наружу. Сколько они пробыли вместе? День? Два? А что случилось потом? Как быстро голубые глаза Джонни успели превратится в светло-зелёные глаза Алёны?

Женя взялся за ручку, но ещё не решился открыть дверцу. Влада слышала, как тяжело дышит он, как тяжело дышит Катя, как тяжело дышит она сама. Почему-то именно сейчас, в моменты, когда из её тела мерно вытекала кровь, память начала выкидывать наружу всё: важное и неважное, – подсвечивая каждый образ ярким светом.