Блондин усмехнулся.

— Я помогу.

Прозвучало вполне обнадеживающе.

— А теперь дай мне снова свою руку, Лада, — он протянул мне руку, и я с готовностью вложила пальцы в его ладонь. Тотчас мужчина открыл портал, и мы снова вошли в темноту, но только для того, чтобы выйти где-то на верхнем этаже старого здания.

— Лестница в плачевном состоянии, — сказал мужчина, а я вошла в комнату, в которой сохранились остатки былой роскоши. Конечно, здесь не ходят нищие и разные там забулдыжки. Не валяются пустые бутылки, битое стекло и окурки. Не пахнет непристойно, как в подворотне. Но какая-то сила почти стерла со стен мраморную обивку, разрушила узорчатый пол, превратив его в решето, разломала в щепки то, что когда-то было мебелью. Но взгляд приковала чаша из черного мрамора — единственная вещь, сохранившая свою первозданную красоту. И Демитр подошел к ней, поманив меня за собой.

— Именно здесь осталась толика магии, некогда бывшей огромным источником силы, — сказал он. — Истощенный маг мог подойти и испить из чаши и восстановиться снова, — он заглянул в темную глубину и я, движимая любопытством, тоже вытянула шею.

На дне был мокрый песок. Никакой воды и ничего такого, что походило бы на магию.

Видимо, на лице моем отразилось разочарование, потому что куратор рассмеялся.

— Не ожидала?

— Там пусто, — констатировала я.

— Да, но возможно, когда-нибудь магия вернется сюда, — он на миг застыл, прикрыв глаза. Я зачем-то повторила все за ним и секунду спустя мы оказались в звенящей тишине, наполнившей воздух. Словно что-то тоненько так пело, высокий, но совсем не раздражающий, голос лился отовсюду сразу.

— Слышишь, Лада? — спросил Демитр.

— Что это?

— Голос магии, — ответил он.

И мы снова замолчали. Я стояла, чувствуя невероятный подъем в душе. Казалось, время вокруг нас остановилось, а затем плеча коснулась сильная рука.

— Все. Нам пора.

Я открыла глаза и Демитр провел рукой в воздухе, пробуждая портал. Только прежде, чем шагнуть в темноту перехода, еще раз посмотрела на чащу и, кажется, снова услышала, как магия этого места поет. Для меня одной.

В столовой во время ужина царило оживление. Ребята, которым посчастливилось побывать дома в выходные, вернулись и теперь обсуждали все то, что могут обсуждать только студенты. Мы с Симой сидели в отдалении. Через пару столов от нас расположилась Данка и ее компания. Меня туда больше не звали. И ребята, дружные с Даной, больше не смотрели в мою сторону.

— Ну вот, ты теперь изгой, — сказала Серафима, вяло ковыряя котлету вилкой. — Из-за меня.

— Не из-за тебя, — отрезала я и отвернулась от своих бывших приятелей. — На них что свет клином сошелся, а? Тут полная академия ребят. Найдем и мы себе друзей и компанию, — я сказала это так уверенно, но сама, признаться, была немного подавлена подобным поведением Даны.