— Влад! Я сегодня должна буду идти с ним на тренировку! — не хотелось подводить дампира.

— Его предупредят, — только и произнес Северский, а затем взяв меня за руку, позвал: — Госпожа Ядвига!

Пространство рядом с нами пошло волнами, выпуская из пустоты фигуру декана темного факультета.

Я даже ахнула, увидев, как женщина вздрогнула. Тело ее пошло рябью, словно художник пролил на свое полотно растворитель, и вот предо мной появилась я.

Да, да! Это была я! Мой рост, мои волосы и глаза! Мое лицо, фигура, одежда!

— Что за… — пробормотала неловко.

— Скажем так, небольшая предусмотрительность, — спокойно ответил Дима и взял меня за руку.

— Объясните все Кузьминой, Северский, когда окажетесь на месте, — попросила Ядвига. Или это была другая я?

Выдавал голос. Не мой, звонкий, молодой. А чужой, в котором читались и опыт, и возраст. Но тут яга прокашлялась и добавила уже моим родненьким голосом:

— Ну, идите уже. А я тут отдохну.

Демитр открыл портал прямо в коридоре и потянул меня за собой в темноту.

Сделав шаг, оказалась внутри какой-то комнаты с высокими потолками и огромной люстрой, вспыхнувшей, едва за нашими спинами закрылся портал.

Ощутив, что Северский больше не держит меня, резко оглянулась.

Мужчина стоял за моей спиной и пристально смотрел пронзительным взглядом, прочитать который я оказалась не в состоянии.

— Где мы? — оглядевшись, поняла, что нахожусь в какой-то гостиной, которой впору принадлежать состоятельному директору, но не простому куратору. Впрочем, что я знаю о кураторах и о Демитре в частности? Прежде никогда не задумывалась, чем он живет и чем дышит.

— Это мой дом, — просто ответил колдун и я кивнула, но совсем не удивилась.

— Зачем мы здесь? — спросила тихо, рассматривая бархатные тяжелые шторы за спиной куратора. Окно было закрыто, но сквозь шторы проступал солнечный свет. Создалось ощущение, что Северский здесь почти не живет, потому как дом показался пустым и безмолвным.

— Кое-что изменилось, — ответил мужчина и прошел вперед, обогнув меня, но едва не задев плечом.

— Мне грозит опасность? — допытывалась я, последовав за Северским. — Моя мама! — напомнила ему. — А что, если и ей грозит беда? А я здесь…

Он промолчал. Остановился перед стойкой бара, привычным жестом достал бутылку с вином. Откупорив ее, наполнил себе бокал. Мне, как студентке, явно было не положено пить спиртное, да я и не горела таким желанием.