Данте направил свой взгляд на Айвини, в то время как глубокая рана на его щеке затягивалась, а толпа гудела, походя на первое предупреждение о грядущем шторме.
– С помощью коварных уловок он занял место рядом с нашей Финестрой, изувечив ее магию и ослабив наших Фонте. – Айвини махнул рукой, словно прикрываясь от злобы Данте. – Формальная казнь – слишком слабое наказание для подобного существа, но моя паства от него избавится.
– Нет, – выдохнула Алесса. – Это не… Мы не можем…
Томо кашлянул, обратив на нее взгляд, полный мольбы.
– Финестра, ты – сострадательная душа, но, возможно, нам следует позволить принять решение более холодным умам.
Рената крепче сжала ее руку.
– Попридержи. Свой. Язык.
Алесса ничего не могла сказать. Ничего не могла поделать. Прояви она милосердие, и кто-нибудь поймет, что Финестра знала обо всем и позволила Данте остаться или, что еще хуже, приняла его в свои объятия…
– Сегодня никого не убьют. – Спокойный тон Томо был подобен брызгам прохладной воды, поливающим бушующие вокруг пожары. – Благословение Войск нельзя запятнать такой мерзостью.
Айвини, само воплощение негодующего ужаса, казалось, сообразил, что его план стать мстительным ангелом Саверио, палачом демонов рушится.
– Но синьор. Он принес зло в святое место. Запятнал чистоту своим грехом. Он заслуживает наказания.
– И я надеюсь, что Совет согласится, но принимать решение предстоит им, а не
Алессу трясло от ярости и страха. Они пытались, но не обладали безграничной властью.
Айвини развернулся, чтобы разыграть мученика, страдающего от чувства вины.
–
Из толпы донеслись разрозненные протестующие мотивы, и на его губах заиграла довольная улыбка.
– Мы бы не хотели, чтобы вы рисковали собой, падре, – сказала Рената с мягкой улыбкой. – Мы позволим Совету решить, каким должно быть наказание. А теперь, капитан, отведите заключенного внутрь и ждите дальнейших распоряжений.
Алесса напряглась, отчасти испугавшись, отчасти надеясь, что Данте вырвется из рук стражников.