— Я имела в виду не кровавые зрелища и прочее. Ты прав, такое не демонстрируют. Но записи должны подразумевать, дать понять, что ужасное происходит за кадром, отослать к запечатанным глубоко в разуме картинам из истории Земли Изначальной. Найдутся, возможно, картины того, как маленьких модов, даже не знаю… нумеруют, или там в загонах держат, или укладывают на лабораторный стол. Ничего кровавого, ничего ужасного по сути. Достань нечто, ужасное по смыслу. Наглядную демонстрацию дегуманизации, отношение к живым детям, как к вещам. При этом зрителям должно быть очевидно, что моды разумны, что у них есть чувства. Сможешь найти несколько образцов?

Он нахмурился.

— Я постараюсь. Но… Ты уверена?

— Да. Далее, мне нужны истории модов и клонов, которые выступали против Эласто и пытались защитить гвадцев. Я знаю, такие есть. Кто-то на том же Танатосе сдал нам коды, и здорово сомневаюсь, что это был диро или гражданин…

— Бывало. На самом деле, случаев даже немало, учитывая обстоятельства. Но я едва ли смогу найти кого-то, кто остался бы при этом в живых. Могу постараться, но это почти аксиома: для мода или клона цена за открыто брошенный системе вызов при Эласто оставалась одна — смерть. Ты это и без меня знаешь, я думаю.

— Знаю. Но мне нужны имена, изображения, истории. Мы никогда о них не говорим, вы тоже. А можеет, стоило бы? Раз уж пришло время говорить.

— Может, и стоило бы, — повторил Танатос задумчиво. — И я даже знаю, с чьей истории мы начнём. Ты права, те боевые моды, что отдали коды от моего флагмана вам, достойны того, чтобы их вспомнить. Особенно их лидер.

— Вот и хорошо, — Танатос шёл на контакт очень легко, потому она решила сразу проталкивать самую сложную из своих идей. — А ещё, боюсь, нам с тобой придётся внести изменения в сегодняшний график визитов.

— И это потому что?..

— Это потому что нам надо заскочить в больницу при Брайдине, отделение для жертв войны. Я в любом случае планировала в ходе обсуждения условий договора потребовать у тебя услуги ваших медиков на этих направлениях. Мы это подчеркнём, и ещё… Я хочу, чтобы ты показал миру свои целительские способности.

Он медленно моргнул.

— А больше им ничего не показать?

— И показал бы, если бы это помогло пиар-компании, — отмахнулась она. — Но у меня есть все причины полагать, что перечисленного мной выше будет достаточно. Так что…

— Я не хочу демонстрировать свои целительские способности.

— Почему? Могу тебе напомнить, что мир уже имел сомнительное счастье лицезреть одну из сторон твоих способностей, весьма неприглядную, надо сказать.