Риз молча слушал, пока я рассказывала про Фариса и про то, что он пережил, когда узнал, кто на самом деле забрал ки-тейн. Глаза Риза округлились от ужаса, когда я описала ему Фариса, закованного в железо в подземелье, и пересказала все, что рассказывал об этом сам Фарис.

Риз провел мало времени в мире людей, но, как и любой фейри, знал, насколько опасно было железо и что длительный контакт с ним мог сделать с телом фейри. Люди королевы могли убить Фариса, но вместо этого предпочли месяцами пытать его. Добросердечный Риз пытался постичь такую жестокость знакомых ему людей.

Я продолжила рассказ, сообщив ему о Гасе и о том, что все это время ки-тейн был внутри его. Рассказала, как люди Дэвиана похитили нас с Конланом и Дэвиан сообщил мне о сделке с королевой Анвин. О том, как один из людей Дэвиана подстрелил меня во время нашего побега, и о том, что я погибла бы, если бы Лукас не попытался меня обратить.

– Чего я никак не могла понять, так это зачем королева забрала ки-тейн из мира фейри, – сказала я, отчасти самой себе. – Сегодня я получила ответ. Она рассказала мне, что сделала это, дабы нарушить баланс магии ровно настолько, чтобы показать всем, насколько опасно оставлять барьер открытым. Тем самым она хотела убедить Неблагой двор запечатать барьер навсегда. Но потом ки-тейн был потерян, и все вышло из-под контроля.

Риз смотрел на меня так, словно я дала ему под дых.

– Всю мою жизнь мать говорила о том, чтобы запечатать барьер. Порой мне казалось, что она хочет что-то для этого предпринять, но не думал, что она зайдет так далеко.

– Она попытается сделать это снова. На сей раз она не станет забирать ки-тейн из мира фейри, но использует его, чтобы принудить Неблагой двор действовать. – Я помолчала. – И она собирается обставить все так, будто я его украла.

– Но как она могла? Она ведь понимает, что ты расскажешь им правду о ней и… – Он уставился на меня на несколько секунд, а потом яростно замотал головой. – Нет. Возможно, она виновна в других прегрешениях, но моя мать никогда не стала бы убивать невиновного. В это я поверить не могу.

Желудок свело, как бывало всякий раз, когда он называл королеву Анвин своей матерью. Его настоящая мать – наша мать – была хорошей, сильной, любящей и отчаянно заботливой женщиной, у которой это чудовище отняло сына.

Я посмотрела в его голубые глаза, такие же, как у нашего отца, и внезапно меня охватила тоска и печаль. Я больше никогда не услышу папин смех и не почувствую тепло и безопасность его объятий. А моя мама никогда не оправится от потери второго ребенка. Моя смерть разрушит нашу семью, а королеву Анвин ждет окончательная победа над нами. И я никак не могла это предотвратить.