После срыва, Энтони Лофрейн не заходил к ней. Старался держаться подальше, не приглашал на трапезы — фактически, Лиля все время проводила в каюте. Пищу ей приносили, поганое ведро выносили, но барон нее приходил. И она лишилась прогулок по палубе.

С одной стороны — и неплохо, общаться с мерзавцами ей не хотелось совершенно.

С другой стороны...

Воздух ребенку нужен. И если ее не обманут, скоро у ребенка будет сколько угодно свежего воздуха. Воздуха свободы, как бы пафосно это ни звучало.

Главный вопрос — ее точно не обманывают?

Хотя рискнуть стоит. А если она откроет, а там шестеро матро^рв с плохими намерениями? Один удар — и делай потом с ее телом, что пожелаешь?

Или убийца?

Так, к примеру...

Но кому нужно ее убивать — здесь? Этим людям выгодно доставить ее в целости и сохранности, она — обеспечение их фрахта.–

Вопрос стоит так.

Рискнуть — или не рискнуть.

Ответ тоже прост. Рискнуть, конечно. Но так, чтобы не было лишних проблем.

Лиля поднялась с кровати, понимая, что точно не уснет от переполняющих ее эмоций, и прошлась по каюте.

Прошлась... хорошее слово. Ироничное такое.

Два шага туда, два шага сюда. Прогулка. Не будь Лиля беременна, она бы приседала, отжималась, «пистолетик» делала, да мало ли упражнений. А так приходилось себя резко ограничивать. Глядишь, к концу плавания и вообще на ноги не встанет.

Сволочь Лофрейн.

Надо рисковать, надо...

Что надо взять с собой? Что надеть?

Вопрос глупый. Все.

Штаны, рубашки, платье, плащ — все, что есть. Если придется идти по лесу, ни одна тряпочка лишней не окажется.