На центральной площади находились два главных храма богинь Айли и Дариды. Иногда их называли центральными, иногда главными — это не имело значения.

Храм Айли, в котором проходили венчания и прочие жизнеутверждающие обряды, был белым, как снег, с тремя золотыми куполами, напоминающими православные. Только колоколов тут не было — в храме Айли играли на маленьких флейтах.

Стоящий напротив храм Дариды, напротив, был тёмно-серым, грустным, но всё равно очень величественным. Вместо куполов башенки, уходящие в небо, как стрелы, с выложенными на крыше тёмными камнями, блестящими на солнце. Окна, в отличие от храма Айли, где они были широкими и почти круглыми, словно стремились к небу, как и башни — узкие, длинные, с матовыми стёклами, они напоминали мне окна в готических храмах. Здесь никого не женили и не «крестили», только отпевали мёртвых. А ещё у жрецов Дариды можно было попросить помощи в беде, утешения, временного пристанища. В общем, они играли роль своеобразной психологической помощи. Айли же была богиней праздника, радости и торжества жизни. В её храмах нищим и убогим не было места.

Жизнь и Смерть, Свет и Тьма. Они стояли напротив, на разных концах площади, разделяя её на две части. На территории Дариды не было торговых рядов и площадок для танцев, в отличие от части площади, «принадлежащей» Айли.

Здесь уже готовились ко дню рождения императора. Людей зазывали в цирк «на увлекательное представление для взрослых и детей», в торговые ряды «за фруктами, свежим мясом и вкусными пышными пирогами», рекламировались вечерние танцы и костюмированные балы, банкеты, выставки, различные поделки с разных концов Эрамира. А ещё, к нашему общему с Ленни восторгу, здесь стояла огромная карусель с деревянными лошадками, куда мы сообща и потащили Рыма.

Вы думаете, он сопротивлялся? Ничуть! Брат словно вспомнил детство, когда мы с ним ходили в парк аттракционов и катались на всём, пока не заканчивались деньги или не начинало тошнить. Я обычно сдавалась первой, а Олег мог кружиться, вертеться, кататься, летать и падать до бесконечности.

Ленни визжала от восторга, когда маг-смотритель карусели завёл её специально для нас троих — почему-то в это время желающих покататься ещё не было, видимо, все собирались ближе к вечеру — и понеслось. Лошадки скакали то вверх, то вниз, и если бы не крепкое сиденье с ремнями, лететь бы мне прочь по неизвестному адресу.

Мы смеялись, глядя на Ленни. Сейчас ей действительно было пятнадцать, если не меньше. Щёки девочки раскраснелись, в глазах сверкала бешеная радость, растрепавшиеся волосы на солнце отливали рыжиной, как будто радовались вместе с хозяйкой.