Я была бессильна и распластана, не в состоянии бороться с собственным телом, но пыталась подключить все свои настороженные чувства, чтобы понять, где я и что происходит вокруг.

То, что я не в лесу, стало ясно с первой попытки вдохнуть в себя воздух, который был пропитан сыростью, плесенью и… медикаментами.

Я в больнице?

Напрягая по максимуму свой слух, обоняние и все тактильные ощущения, я услышала, как капает вода, а еще присутствие людей, но где-то на расстоянии.

Они были вооружены и явно очень сильно встревожены.

С каких это пор у больниц такая серьезная охрана?

В этот момент в душу закрались очень большие подозрения, и стало откровенно не по себе, хотя все мои ощущения кричали о том, словно я была после сильного наркоза. По крайней мере, мое состояние очень сильно походило на то, о котором рассказывала Мишка когда-то.

— …А ты действительно очень сильная, синьорина.

Этот приглушенный голос резанул мой слух, но не потому, что в голове моментально загудело, отчего нестерпимо хотелось закрыть уши руками и свернуться в клубочек, а потому, что я уже слышала его раньше.

Мозг был словно пришиблен плитой и едва функционировал, когда я пыталась прогнать из головы дурман и понять наконец, где и когда я уже слышала его.

В клубе!

Картинка, которая взорвалась во мне, была яркой и обладала даже ароматами, которых здесь я не ощущала, словно в какой-то момент оказалась сразу в двух местах.

Мужчина в маске, в которого я случайно врезалась. Он говорил о браслетах.

— Знаешь, до последнего не верил, что ты тоже зверь. Пока не увидел, как ты дерешься.

Я дернулась всем телом от услышанного, теперь понимая очень отчетливо, что я в беде.

В очень большой беде!

— Габриэль?.. — едва смогла прохрипеть я, не узнав собственного голоса, потому что язык заплетался настолько, что слова едва можно было различить. Я фактически промычала.

Но мужчина услышал и понял.

Его смех в ответ был довольно напряженный и обманчиво мягкий, что тут же выдало его удивление.

Мужчина явно не ожидал того, что мы могли о нем что-либо знать.