— Пожалуйста, не говори мне, что я должен быть сильным, Элис. Потому что иногда мне кажется, что я вовсе не фейри, — из его горла вырвался всхлип, и прежде чем я успела сказать что-нибудь еще, он перешел в форму Тиберийской Крысы и удрал, оставив на полу передо мной ворох одежды.

— Юджин! — позвала я, делая шаг за ним, но звук открывающейся двери в коридоре остановил меня на пути.

— Вы опоздали, мисс Каллисто, вы же не хотите потерять очки ранга? — раздался голос Найтшейд. — Или еще хуже, подвергнуться исключению?

Черт, ненавижу эту суку.

Стиснув зубы, я направилась по коридору, чтобы присоединиться к ней в комнате, охлаждая свой пыл и поглядывая на часы, когда входила в дверь, и ухмыляясь про себя, когда поняла, что уже почти четверть седьмого.

— Извините, я опоздала, — сказала я фальшиво вежливым тоном, когда она махнула мне рукой в сторону дивана. — Но вы не предупредили меня заранее.

— Неважно, неважно, давайте сразу перейдем к делу, хорошо? Я рада отметить, что вы не перегружены похотью в кои-то веки, так что, возможно, сегодня мы сможем продвинуться в решении ваших проблем.

— Отлично, — пробормотала я, скрестив ноги под собой, пытаясь снова сосредоточиться на своих фантазиях.

— Мы обсуждали похороны на нашей последней сессии, — напомнила она мне, как будто я могла забыть. Я проделала большую работу, делая вид, что того дня никогда не было, и пытаясь вычеркнуть его из памяти, но, конечно же, она хотела покопаться и побарахтаться в нем, пропуская меня через эмоциональную мясорубку. Любопытная сука.

— Ммм, — сказала я безразлично.

— Вы сказали, что там было не так много людей? — Найтшейд подтолкнула.

Клянусь звездами, я ненавижу тебя.

— Только я и моя мама, — у нас не было денег на похороны, так что это был открытый гроб без магической защиты и пятнадцатиминутная встреча в государственном похоронном бюро. Так как мы не могли позволить себе похоронить его на кладбище с надлежащей охраной, нам пришлось довольствоваться кремацией и деревянной табличкой, которая будет висеть в вестибюле местного кладбища в течение трех лет. После этого, если я не смогу оплатить ее содержание, ее снимут, а место отдадут другой бедной семье. Как будто его вообще не существовало. Кто знал, что у горя есть срок годности?

— Открытый гроб? — спросила она.

— Да, — резко ответила я, боль от этого воспоминания царапала что-то сырое и кровоточащее в моем сердце. Я даже не навестила эту жалкую табличку с тех пор, как ее установили. От того, что его прах хранился в моем шкафу, я тоже не чувствовала себя менее виноватой. Я хотела однажды купить ему нормальное надгробие и развеять там, чтобы я могла регулярно навещать его в достойном месте упокоения. Но учитывая цену надгробия и участка на одном из охраняемых кладбищ, я не думала, что этот день наступит в ближайшее время.