— Можете вы трое просто убраться от нее подальше? — огрызнулся Габриэль, и я, оглянувшись, обнаружила, что он вышагивает взад-вперед у окна.

— Она тебе не принадлежит, stronzo, так что прекрати пытаться ее контролировать, — прорычал Данте, повернувшись к Габриэлю и встав между нами.

— И ты думаешь, что она принадлежит тебе? — Габриэль насмехался. — Ты даже не знаешь ее. Девушка, в которую, как ты думаешь, ты влюбился, даже не настоящая Элис.

Леон ослабил хватку на моей руке и повернулся, чтобы предупреждающе рыкнуть на Габриэля рядом с Данте.

— Ты должен прекратить нести эту чушь про Зрение, Большая Птица, — огрызнулся Райдер. — У девушки, которую я знаю, нет серебряных колец в глазах. Она не связана с тобой. Она не твоя долбаная Элизианская Пара, и пока этого не случится, я никуда не уйду.

— Но ты уйдешь, когда это случится? — потребовал Габриэль. — Когда у тебя, наконец, будут необходимые доказательства того, что я видел, ты оставишь ее, чтобы она была моей?

В комнате повисла тишина, пока Леон не нарушил ее, проигнорировав этот вопрос и задав свой собственный. — Что значит, мы даже не знаем ее? Я провожу с ней больше времени, чем любой из вас, мудаков, и думаю, что знаю ее чертовски хорошо.

Мое нутро неприятно сжалось от его слов, а ложь, которая висела между нами, толкалась у основания моего языка, требуя освобождения. Я собрала достаточно доказательств, чтобы чувствовать уверенность в том, что никто из мужчин в этой комнате не несет прямой ответственности за смерть Гарета, поэтому у меня не было никаких веских причин держаться за свою ложь. Особенно учитывая то, что я явно начинала чувствовать по отношению к ним всем…

— Он прав, — сказала я тихим голосом, прежде чем они смогли продолжить спор. — Я не была до конца честна со всеми вами.

Внезапно все взгляды в комнате обратились на меня, и я нервно пожевала нижнюю губу, гадая, как отреагируют Данте и Леон, когда узнают, кто я на самом деле.

— О чем ты говоришь, маленький монстр? — спросил Леон в замешательстве.

Я медленно вздохнула и заставила себя опустить барьеры. Они заслуживали правды. Всю правду. Неважно, насколько уродливой она была.

— Перед тем, как я перевелась в Академию Авроры, моего брата убили, — сказала я ровным голосом, не позволяя горю окрасить мои слова.

— Твоего брата? — нахмурившись, спросил Леон, и Райдер грубо подтолкнул его, чтобы он замолчал.

— Да… Кто-то убил его, дав ему дозу Киллблейза, и ФБР не хочет верить, что это было убийством. Но я знаю, что так и было. Поэтому я решила найти этот кусок дерьма, который украл его у меня, и свершить над ним свое собственное правосудие.