Грохочущая музыка сменилась медленной песней, и зазвучала песня Боба Марли «Three Little Birds». Мы вдруг стали двигаться в такт, и я уже не чувствовал себя таким дураком.

Элис крепче прижалась ко мне, но перестала направлять движения, позволив вести мне. Это было божественно.

— Ты хорошо танцуешь, тебе стоит взять уроки сальсы, — поддразнила она.

— Не дави на меня, — сказал я, и она захихикала. Я наклонился вперед, чтобы прижаться лбом к ее лбу, и ее губы разошлись, когда она посмотрела на меня.

Я хотел быть достаточно смелым, чтобы сказать ей о своих чувствах к ней, но я не был уверен в этих чувствах. Как такой человек, как я, мог быть способен полюбить кого-то после стольких лет, когда я не чувствовал ничего, кроме боли и похоти? Как она начала исцелять меня одним лишь своим присутствием, своим смехом, своей улыбкой? Она открыла во мне ту сторону, которую я никогда не видел раньше, и вновь пробудила ту часть, которую я знал только в детстве.

— О чем ты думаешь? — вздохнула она, проводя пальцами вверх и вниз по моей шее.

— Я думаю… что ты помогла мне вспомнить, что я могу чувствовать больше, чем слова, написанные на костяшках пальцев.

Ее брови приподнялись, а в глазах разлилось тепло. — Я хочу, чтобы ты чувствовал все, Райдер. Хорошее, плохое. Вот что такое жизнь.

Я провел большим пальцем по ее щеке, нахмурившись. — Ты пережила слишком много плохого.

— Ты тоже, — прошептала она, ее глаза на мгновение сверкнули.

Мы кружились по кругу, пока я не убедился, что мы навсегда оставим следы на земле, пока звучала песня за песней.

— Ты хочешь вернуться в отель? — спросила она в конце концов, ее горло подрагивало, когда она смотрела на меня с темным обещанием в глазах.

Я кивнул, и желание пронеслось сквозь меня, захватывая меня. Я хотел, чтобы Элис была только со мной, и я найду способ заставить ее напевать мое имя до полуночи.

Ее пальцы переплелись с моими, пока мы шли обратно по тропинке, и вскоре мы уже выходили за пределы кампуса, чтобы поймать такси и вернуться в отель.

Она сидела рядом со мной на заднем сиденье машины, проводя рукой вверх и вниз по моему бедру, пока я не сошел с ума от того, как сильно я хотел ее. Мои яйца болели, а член пульсировал. Я не думал, что смогу долго продержаться на условиях этой гребаной сделки. Мне нужно было зарыться в нее. Мне нужно было почувствовать, как она кончает, как она проводит ногтями по моей коже и заставляет меня истекать кровью. Это доводило меня до гребаного безумия.

Я поймал ее руку, прежде чем у меня появились мысли о разрыве сделки, и вместо этого запустил пальцы ей под юбку. Она вздохнула и уткнулась лицом в мое плечо, пока таксист смотрел на нас через зеркало. В ответ я одарил его холодным взглядом, и он быстро отвернулся, чтобы смотреть на дорогу, пока я продвигал руку выше по ее шелковистому гладкому бедру и добирался до кружева.