Я сбросил его руку, и мы долго смотрели друг на друга. Наконец, он пошевелился и поднял руку, чтобы постучать в дверь Элис. Я шагнул к нему и сжал челюсть.

Это было совершенно против моей природы — делить женщину. Я был собственником и хотел, чтобы она принадлежала только мне. Но если это был единственный способ заполучить ее, то внезапно это показалось мне идеальным решением. Даже несмотря на то, что это был самый хреновый поступок, который я когда-либо задумывал. И из всех фейри в мире, почему это должно быть с ним?

Я отогнал все эти сомнения и сосредоточился на стуке своего сердца и боли в груди, которая наконец-то должна была быть утолена. У меня будет моя девочка. И неважно, что Инферно тоже будет там, потому что я буду единственным, кого она будет помнить, когда я закончу с ней.

36. Элис

Мое сердце заколотилось, когда я двинулась к двери, мои пальцы сомкнулись вокруг ручки, когда я замешкалась на долгий миг. Вполне возможно, что по ту сторону этой двери меня ждала одна из моих самых грязных, самых запретных фантазий. Было достаточно одной только мысли об этом, чтоби у меня между бедер вспыхнул жар.

Я медленно вздохнула и придала своим чертам нейтральное выражение, прежде чем выдать то, что я только что обдумывала, приоткрыв губы и задыхаясь. Идея о том, чтобы Данте и Райдер были вместе, была практически кощунством. Это была фантазия, которая возбуждала меня по ночам, отчасти потому, что я знала, что она не имеет никакого отражения в реальности. Не было никакой возможности, чтобы они сумели отложить свои разногласия в сторону и объединиться ради меня. Верно?

Я широко распахнула дверь, и они оказались там, плечом к плечу, возвышаясь надо мной и источая такие ауры, от которых бегут хорошие девочки. Но я не была хорошей девочкой. И я слишком долго мечтала согрешить с ними.

— Мы можем войти, bella? — мурлыкнул Данте.

— Вместе? — спросила я суровым голосом, переводя взгляд с одного на другого, когда во мне зародилась темная надежда.

— Мы решили расторгнуть наш договор, — сказал Данте, его взгляд скользил по мне и заставлял мои соски твердеть от одной только мысли о том, что это значит. — Это значит, что больше нет никаких правил, если ты говоришь, что их нет.

Я прикусила губу, любуясь тем, как его плечи заполняют каждый дюйм рубашки, а затем перешла к Райдеру и представила, как эти огромные руки обхватывают мою обнаженную плоть.

— Больше никаких правил, — согласилась я, не в силах скрыть улыбку.