Он запустил в юношу полотенцем:

– Иди умойся! Нечего тут стоять в чём мать родила!

Юноша фыркнул.

Однако, нежась в тёплой воде, он несколько оттаял. Досада уходила вместе с грязью. Чёрт с ней, этой заносчивой гордячкой! Джэд всё равно выше её нападок… хотя это так невыносимо тяжело – слушать такие чудовищные оскорбления и не иметь возможности ответить!

Дэриэн вылил полный кувшин ледяной воды на голову, встряхнулся и вылез из ванны. Оглядел себя придирчиво. Он очень возмужал за эти полгода. Вон, даже одежда, на Дэйкене болтающаяся, ему впору. Только Синеглазый прав: он ребёнок, не внешне, а внутренне. И не вырастет, пока не научится вести себя как полагается Правителю, как держит себя Джэд – сохраняя самообладание, не реагируя на злобные выпады, спокойно и с достоинством. Это трудно, но разве в жизни принца Соледжа что-нибудь ему давалось легко?!

Он поправил Цепь на груди и улыбнулся своему отражению:

«Ты не выведешь меня из себя, Мариэль!»

Дэйкен поднял на него насмешливый взгляд, когда он вошёл:

– Твой вид выражает страстную решимость доказать королеве, что принц Соледжа – грозная сила, с которой ей придётся считаться!

Он развалился в кресле, откинув голову, суша волосы, и был настолько хорош, что у Дэрэка пропало всякое желание злиться.

– Я лишь хочу, чтобы она перестала оскорблять тебя, мой Синеглазый. Ты же ей не враг!

– Да. Но Мариэль в это не верит.

– После того, как ты сказал ей прямо?

– Она не доверяет словам. Тем более моим.

– Подумаешь, какая цаца! – проворчал юноша.

– Фи, Дэрэк, – поморщился Джэд. – Принц Соледжа – и такие вульгарные выражения. Королева не знает о нашем с тобой земном прошлом. Что она подумает о вежливости Правителей в Саоре?

– Ты тоже подчас не стесняешься в выражениях!

– И весь Саор твердит, что я дурно воспитан! Но есть разница.

– Какая?

– Иногда мне удаётся сдерживать себя.