Джэд отвернулся:

– Так… Глупости. Всё это, наверно, уже не имеет значения… Ты хотел спать, Дэрэк.

Юноша зевнул и откинулся на подушки:

«Утром разберёмся, что это за связь появилась между нами. И глупости твои. Учти, всё из тебя вытрясу. Надоела мне твоя скрытность…»

Синеглазый улыбнулся. Он продолжал сидеть на краешке кровати. Как непривычно видеть руки, не стянутые серебристыми браслетами королей! В мерцающем свете огонька Дэриэн различал обращённый на него проникновенный взгляд невероятных глаз, пока его веки не сомкнулись.

«Дэрэк, – неожиданно услышал он в полудрёме, – раз ты сам заговорил… Потом у нас не будет времени. Пусть это ничего и не изменит… Я хочу, чтоб ты знал! Я давно собирался признаться тебе… Почему я не решился раньше! А теперь стало слишком поздно…»

«Уже действительно поздно, – сонно откликнулся Дэриэн. – Ночь глубокая, и ты тоже устал… ложись спать, мой Синеглазый. Завтра всё скажешь».

– Спи, мой Дэрэк, – еле слышно шепнул Джэд.

Он потушил огонёк и какое-то время сидел в темноте, уронив лицо на руки. Затем распрямился, тряхнул головой, убедился, что юноша крепко спит, и достал небольшой сиреневый кристалл.

– Три часа – уйма времени, – кивнул себе король.

***

Она стоит в тронном зале Оржа и держит на руках младенца. Карие глаза ребёнка глядят осмысленно и вопрошающе со светлого лица. И ещё – обречённо.

– Он мой, Зэльтэн, – говорит ей Арген, – отдай его мне. Тебе от него мало проку. А мне он нужен. Нужен Саору. Он уже не твой. Ты не воспитаешь его, как следует, не подготовишь его к его судьбе.

Так говорит он, подходя и забирая крошечное тельце из её покорных рук, и облик его вдруг меняется, наряд короля сливается в чёрное пятно плаща, и перед ней уже не Арген, а кто-то иной, тёмный…

– Всё хорошо, – говорит он ей, прижимая ребёнка к себе. – Теперь он мой. Навсегда.

Тронный зал замка преображается, превращается в пустыню под чёрным небом, холодную, мрачную. Яркие звёзды светят в ночи… или не звёзды, а чьи-то глаза?

– Всё правильно, – повторяет другой голос, чистый и спокойный. – Ты должна была так поступить. Это не было ошибкой. Меня выбрали. Так было нужно.

– Кому нужно? – кричит она в пустоту, и тогда Синеглазый встаёт рядом с ней в пустыне… нет, уже не в пустыне – в комнате её дома в Иринее, где она спит в своей кровати, и смотрит на неё, спящую.