– Теперь моя.

Оторвавшись на короткие секунды, чтобы снова с рычанием накинуться на её рот, когда кивнула и прошептала:

– Твоя. Только твоя…всегда твоя.

Глава 25

Глава 25

Я думал, что смогу забыть, каково это держать её в своих объятиях и вздрагивать от прикосновений теплых ладоней к своему лицу. Думал, если исчезнуть, запретить себе видеть её, перемещаться в её комнату, чтобы продолжать тайно, словно вор, любоваться её сном, то смогу избавиться от состояния вечного голода по ней. Ни черта! Мать её, ни чер-таааа!

Прижимал её к себе, потираясь щекой о бархат её щеки, вдыхая аромат ванили, приправленный нотками дождя, и ощущал, как голод становится всё сильнее, всё неудержимее. Яростнее. И злее. Потому что я, наконец, дорвался. Потому что ни одна фантазия никогда не сравнится с ощущением тепла её тела в моих объятиях. Ни одна иллюзия не будет кружить голову так только от взгляда в глаза её полупьяные. И я себя таким же пьяным ощущаю.

Словно обезумевший, оттолкнул Марианну к стеклянным дверям веранды и, срывая пуговицы, сдернул вниз её пальто. Не переставая терзать солёные от слёз губы, по которым так истосковался, что свои начало покалывать от прикосновений, непослушными руками лихорадочно вытаскивать полы блузки из-за пояса юбки, чтобы разорвать её руками, оставив висеть жалкими лохмотьями на её плечах. Отойти на шаг, долгие секунды любуясь бурно вздымающейся грудью, скрытой красным кружевом, вздрагивая от возбуждения, прострелившего в паху от одного только взгляда на бесстыже торчащие соски. И снова наброситься на неё, углубляя поцелуй, сжимая упругие полушария руками.

Судорожными движениями ладоней спуститься к подолу юбки, поднимая его вверх и проникая пальцами за резинку трусиков. Горячая…Такая горячая, что между нами воздух искрами вспыхивает, разрядами молний впивается под кожу.

Она дрожит, и меня колотит вместе с ней от желания взять быстро. Не насытиться – нет. По крайней мере, точно не так скоро. Но утолить это адское, иссушающее чувство голода.

– Соскучился…, – прикусывая мочку уха и утробно зарычав, когда почувствовал новый приступ её дрожи, – пи***ц тебе, малыш.

Оторвавшись от неё, спускаться языком по длинной шее, царапая клыками, и снова возвращаясь вверх. Ладонью надавить на плоть под нижним бельём, ловя губами её выдох.

В голове только одна мысль – сожрать. Всю и целиком. Только сначала заставить кричать от наслаждения всю ночь. Кричать так, чтобы голос сорвала. Тихим рыком в ухо, когда вонзилась ногтями в мои плечи. А мне эта боль лаской отдается. Самой изысканной. Хочу чувствовать, как её срывает вместе со мной. В мою бездну.