Ночью мне снился Гадор. Он вышел из-за занавески и целовал меня. Нега растекалась в теле, я притягивала к себе его голову с пышными жесткими волосами и шептала:

– Ах ты, гад, как же ты меня напугал…

А он был такой живой, здоровый, усмехался и смеялся над моими переживаниями.

Но проснулась я в пустой холодной постели. Видимо, успела привыкнуть, что рядом со мной всегда спит печка. И жестокая реальность накинулась на меня в полной мере.

Сегодня… я должна выстоять это. Похороны.

Потом и самой можно помереть. Или лежать, свернувшись клубком, пока мои хулиганистые друзья не вытащат из этого состояния. Что они не оставят в покое – не сомневалась.

Ох, какая же я дура, подумалось мне! Мне ведь остались от моего скоропалительного брака лишь мертвые, холодные деньги, какие-то дома, которые совсем не будут напоминать Гадора. А могло бы быть по-другому.

Зачем я пила эти проклятые таблетки?! Почему боялась зачать от Гадора? Сейчас я могла бы носить в себе его ребенка. Маленького дракончика или драконицу, в которых всегда видела бы его черты.

И плевать, что весь мир может погибнуть! Или что я могу уйти обратно в свой мир, если портал Эйнштейна откроется. Тогда я унесла бы с собой искорку Гадора. И вырастила бы первого в своем мире дракона. Которого назвала бы как отца.

Я жалко заплакала, уткнувшись в подушку. Потом резко, решительно вскочила, добралась до своей сумочки, нашла проклятые таблетки, скомкала и бросила их в мусорную корзину. Теперь они точно не понадобятся. И вообще – чтоб им пусто было!

В ответ на мою беготню пришла камеристка.

Молчаливая Галка, не знавшая, каких истерик от меня ожидать, подала заранее подготовленное черное платье. У них тут цвет траура – белый, но я следовала традициям своего мира.

Потом за мной пришли Дабор, Самдор и Лартуар.

– Сейчас Дабор будет вашей охраной, – сообщил Самдор. – И магистресса Лартуар изъявила желание быть рядом.

Пустое пространство в середине Академии при желании превращалось в площадь. За то время, что я горевала в особняке, здесь построили амфитеатр.

На «арене» был небольшой постамент, на котором разместили тело Гадора. Подле него стояли мы с Самдором, Дабором и еще несколькими «приближенными к императору».

Я лишь изредка смотрела на любимые черты. Потому что просто не могла…

Еще миг – и меня прорвет, я кинусь рыдать над его телом, как положено безутешной вдове. А я не должна. Жена ректора даже в такой скорбный миг должна оставаться полной достоинства.

На лице Гадора теперь был покой. И мне подумалось, что я хотела бы оказаться душой рядом с его душой. Обняться, вместе ощутить этот покой.