— Но я не выношу и мысли о том, что он умрет, — прошептала она, хватаясь за сердце, и мне больно было видеть ее такой.

— Когда его не станет, ты будешь свободна, — пообещала я, и она кивнула, хотя в ней было видно желание укусить меня за это. И это сводит меня с ума. — Звезды хотели, чтобы мы увидели это, — продолжила я, и черты ее лица ожесточились.

— Как мы можем доверять им после всего? — прошипела она, когда мы поднялись на ноги, и я обвела взглядом яму, которая когда-то служила ареной для казней, дрожь пробежала у меня по позвоночнику.

— Я не знаю, — призналась я. — Но должна быть причина, по которой они показали нам это. Возможно, в чем-то они на нашей стороне.

— Габриэль утверждает, что они не выбирают сторону, — пробормотала она, и я кивнула. Но зачем звездам давать нам эту информацию, если они не хотят, чтобы мы сражались с Лайонелом? Или, как вариант, все это часть какого-то большего и жестокого заговора, который я пока не могу разглядеть. Я знаю, что звезды не могут обманывать, но все равно не понимаю, почему они показали нам то, что показали.

Я полагаю, что все, что нам оставалось сделать, это воспользоваться тем, что у нас есть и использовать против Лайонела так, как только сможем. Ибо теперь мы точно знаем одно: Имперская Звезда хранит в себе невообразимую силу. И если Лайонел когда-либо получит ее в свои руки, и она исполнит его желания, то тогда вся Солярия обречена.

Дариус

Я сидел в своем кресле у камина в Королевской Лощине, положив локти на колени, а кисти направив к деревянному полу. Наклонившись вперед и опустив голову, тупо смотрел на пространство между ногами и пытался сосредоточиться на позитивных моментах. Но, блядь, сейчас так трудно увидеть что-то хорошее в мире, когда отец восседает на троне, а в борьбе с ним все против нас.

Прошло совсем немного времени после окончания занятий, а Рокси уже несколько недель как в порядке, но никто, кажется, не замечает, что она больше не находится под каблуком отца. Нам приходиться продолжать давать ей противоядие от Подавителя Ордена всякий раз, когда отец или Милдред вводят ей дозу, и я всякий раз испытываю облегчение, что тени не заманили ее обратно в тот же миг, как она теряла контакт со своим Фениксом. Она снова была собой, хотя, очевидно, все еще оставалась пленницей. Я понимаю, что это намного лучше, чем было раньше, но все же презираю то, что ей приходиться притворяться.

Значит, она целый день провела там одна, не выделяясь, пока сидела с КООТами и сохраняла свое прикрытие. Я ненавижу, что ей приходится этим заниматься. То, что после месяцев, проведенных вдали от всех, она по-прежнему изолирована. Но поскольку узы между ней и моим отцом до сих пор связывают их, у нас нет других вариантов. Я лишь хочу сделать больше. Он загнал меня в угол, но я отчаянно пытаюсь вырваться и доказать всему миру, что приручить Дракона невозможно.