— А вот и нет, — огрызнулся Калеб, бросив на Сета страдальческий взгляд, который меня разозлил, потому что его внимание должно было быть сосредоточено на мне.

Я боролся с жаждой крови и яростью, бурлящей в моих венах, глядя на этих двоих, и тут мой взгляд остановился на ней, меня охватила безнадежная, отчаянная тоска.

Дракон под моей кожей был готов разорвать это место на части, Калеба больше всего, и яростная, непрекращающаяся агония зародилась в моей груди, потому что я понял, что даже если это будет не он, то когда-нибудь это будет кто-то другой. Она не намерена оставаться одинокой только потому, что мы не можем быть вместе. Разве я могу ожидать от нее другого? Возможно, я знаю, что она не сможет найти любовь с кем-то еще, но мы знаем, что она вполне может трахаться с другими, несмотря на нашу связь. С кем-то конкретным.

Мой взгляд вернулся к Калебу, и я оскалил зубы, когда ярость захлестнула мое тело, а глаза превратились в щелочки. Я собираюсь убить его на хрен, если он снова прикоснется к ней. Если он всерьез думает, что может положить свои гребаные руки на мою девочку, а не держать их при себе, то…

Рокси перебралась через кровать, пока не оказалась прямо передо мной, ее положение было таково: она стоит лицом к лицу со мной, ее собственный гнев покрывает ее прекрасное лицо, и поскольку она опустила свой воздушный щит, то изо всех сил толкнула меня в грудь. Удара было недостаточно, чтобы сдвинуть меня с места, но я почувствовал силу толчка и понял, что именно таково было ее намерение.

— Вбей это в свою тупую башку, идиот — ничего не было. У нас с ним все не так. Больше нет, — кричала она.

— Тогда какого хрена вы устроились вместе в постели? — потребовал я, выпуская дым между губ, когда желание перекинуться одолело меня, и я снова перевел свой яростный взгляд на Калеба.

— Ты, тупица, — огрызнулась Рокси, снова толкнув меня и заставив зарычать еще громче. Какого хрена она решила, что это хорошая идея — подстрекать зверя во мне, когда я уже был готов… — Только ты. Даже если этого не может быть, все равно, блядь, это так.

— Что? — спросил я, нахмурив брови, но ее рот оказался на моем прежде, чем я успел сформулировать мысль.

Все тепло солнца вспыхнуло между нами, когда она обвила руками мою шею и вскочила на меня, ее ноги сжались вокруг моей талии, когда стон чистой гребаной потребности вырвался из меня, и она просунула свой язык между моих губ.

Я зарычал от голода, целуя ее сильнее и хватая ее за задницу, прижимая к себе. В этом поцелуе я ощутил каждую капельку ревности, которую когда-либо испытывал к ней, каждый дюйм боли, которую я пережил, желая и зная, что никогда не смогу обладать ею.