Мой рот нашел ее рот, и она крепко поцеловала меня, вкус ее оргазма танцевал между наших губ, пока я погружал ее в грязь под собой.

Я нащупал подол майки, в которую она была одета, и задрал его вверх и через голову. Но когда материал зацепился за ее руки, я вывернул их, удерживая в ловушке, прижал их над ее головой и ухмыльнулся, глядя на нее, когда ее зеленые глаза вспыхнули от гнева.

Она выгнула спину дугой, словно собираясь сопротивляться, но мой член нашел вход в нее, и когда я вошел, она забыла об этой идее.

— Блядь, Дариус, — застонала она, когда идеальная тугость ее киски сомкнулась вокруг моего ствола, и я толкнулся сильнее, наслаждаясь звуком, который она издала, когда я заполнил ее, и тем, как все ее тело выгнулось дугой навстречу моему.

Я снова захватил ее губы и жадно поцеловал ее, в то время как земля продолжала неистово дрожать под нами, а раскаты грома над головой заставляли вибрировать все вокруг.

Как только она растворилась в моем поцелуе, я притянул бедра назад и снова сильно вошел в нее, удерживая ее руки над головой и доминируя над ее телом, пока ебал ее с отчаянной потребностью сделать своей безоговорочно.

Драконам свойственно находить самые бесценные сокровища и делать их своими, а она была самой ценной вещью, которую я когда-либо мог надеяться заполучить. Она была красотой, силой, храбростью и надеждой, и если бы мне пришлось посвятить каждый день до конца вечности тому, чтобы делать ее своей, то я бы с радостью так и делал.

Я собирался вбить свое имя в каждый дюйм ее кожи, заклеймить ее своими поцелуями и отметить ее своей любовью, пока ни один Фейри в мире не сможет отрицать этого, и даже звезды будут вынуждены позволить нам.

Моя свободная рука двигалась по изгибам ее тела, когда я снова и снова глубоко всаживал в нее свой член, и ее тело покрылось грязными отпечатками рук, которые я никогда не хотел с нее смывать.

Каждый выкрик, срывавшийся с ее губ, подстегивал меня, я насаживался сильнее, глубже, желая, чтобы она кончала для меня снова и снова, пока она не перестанет видеть и думать, и все, что останется в мире — это я и она, и ничего больше.

Она отдавалась мне в течение нескольких наполненных экстазом минут, пока я доминировал над ней, заставляя меня рычать от удовольствия, когда ее тело покорялось мне так, как я всегда хотел, чтобы она покорилась мне.

Но, конечно же, она не позволила так просто оставить все как есть.

Резким рывком она освободила свои руки от майки и моего захвата и переместила свои руки к моей груди, пытаясь толкнуть меня, чтобы я перекатился под неё.