— Встала, бл**ь!!! — мужик окончательно вышел из себя, дергая на себя и провозя меня по земле, оставляющей глубокие царапины на белой коже. Я задыхаюсь от жгучей боли, затопляющей уже все мое существо.

— Что такое, Атон? — глубокий голос внезапно прерывает гомон голосов вокруг и самого жуткого типа, пытающегося меня поднять.

— Тащу вот, — рычит он, но тон сбавляет. — Эта сука не хочет подниматься на ноги.

— Я посмотрю.

Прохладные пальцы приподнимают меня за подбородок, и я едва ли не взвываю от облегчения. Жуткое марево раскалённого полуденного Колдора убивает меня.

Я не вижу лица мужчины, обращенного к солнцу, даже с трудом продирая глаза. Его голова укутана черным платком, закрывающим нос и рот. Только желтые, словно у тигра, глаза взирают на меня из-под длинных ресниц.

— Почём продаешь? — спрашивает, а у меня все внутри трясется от бешенства.

Да кем он себя возомнил?!

Я — Аиша фан Дормейская, дочь Сархада, правителя планеты Альхаир. И он спрашивает… «почём»?!

Я просто в дурном сне. Это все не может происходить на самом деле…

Меня начинает разбирать истерический смех. Выглядит, должно быть, жутко, потому что оба мужчины смотрят на меня, хмурясь.

Еще бы! Девушка, валяющаяся в пыли, с потрескавшимися в кровь губами и спутанными лохмами волос смеется им в лицо.

Тот, которого зовут Атон приходит в себя быстрее:

— Да у этой бабы не все дома. Понятно, почему мы ни звука из нее выбить не смогли.

— Немая? — хмуро уточняет мужчина в повязке, и мой мучитель кивает. — Пятьдесят серебряников, — это уже выпрямляясь.

Пятьдесят серебряников… Вот значит, какова моя цена на рынке рабов… Это меньше стоимости одного платья, которые мне привозили на Архаир.

— Не отдам меньше одного золотого, Зох, — упирается Атон. — Она с молотка уйдет дороже.

— Уверен? — хмыкает Зох. — Ты посмотри на нее, мало, что немая, у нее ее нрав дикий.

И они синхронно переводят взгляды на землю, где до сих пор лежу я, упираясь ладонями в песок.

— Максимум, что светит, — продолжает Зох, — это продажа ее в лаборатории Колдора, — я все внутренне вздрагиваю, — а они там скупают рабов по цене мяса, если не дешевле.