Я хныкнула, когда что-то острое вонзилось в бедро. «Кинжал». Мне захотелось рассмеяться, как только я вспомнила, как пыталась отказаться от оружия, когда Николас дал его мне, и сколько раз с тех пор оно спасло мне жизнь. Что бы ни случилось, но кинжал всегда возвращался ко мне, словно бросал вызов отречься от своего происхождения.

Я запустила правую руку во внутренний карман пальто и коснулась рукояти. В этот же миг мои глаза встретились с глазами Николаса, и я черпала силы из его непоколебимого взгляда. Как бы все ни закончилось, я не уйду отсюда с Илаем. Кто-то из нас должен здесь погибнуть, и если это – моя участь, то я умру как воин, которым Николас меня считал. Я была в долгу перед ним.

– Отец, дочь, а когда-нибудь доберусь и до матери, – злорадствовал Илай, не обращая внимания на решимость, горевшую в моих глазах. Он снова притянул меня к себе, и если бы не моя новообретенная сила, у меня бы подкосились ноги от порочных желаний в его потемневших глазах. – Может, я оставлю тебя, пока не найду дорогую Мадлен. Никогда еще не пробовал мать и дочь одновременно.

– Ты больной ублюдок! – Мои пальцы сжались вокруг рукояти кинжала, и я медленно вытащила его. – Я буду наслаждаться твоей смертью, Илай.

В течение всей своей жизни я боролась за жизни других, но сегодня с превеликим удовольствием попытаюсь забрать жизнь, даже если погибну при этом сама.

Он улыбнулся, но в его улыбке не было ни капли веселья.

– Сейчас ты смелая на слова, но скоро будешь умолять о смерти. Я буду пользоваться тобой, пить из тебя снова и снова, пока не утолю жажду. А когда в тебе совсем ничего не останется, отправлю к твоему дорогому папочке.

Жизнь, полная горя, одиночества и страха, наполнила меня силой, чтобы вонзить кинжал в грудь Илая между ребрами – прямо в его демоническое сердце. Я встретилась с его распахнутыми в неверии глазами, а его руки вцепились в рукоять, торчащую из тела. Я безучастно наблюдала за тем, как его лицо озарилось пониманием, а темные, бездушные глаза уставились на последнего человека, которому он когда-либо причинит боль. Мори внутри меня упивался убийством, но все, о чем я могла думать в тот момент, – это мой отец. Смерть убийцы не облегчила боль от утраты и не принесла радости, но казалась правильной. Я не смогла спасти отца, но смогла дать ему хотя бы это.

Илай рухнул на землю, и начался ад.

Николас бросился к нам, Крис следовал по пятам, и они настигли шестерых вампиров. Мечи и тела летали так быстро, что я не успевала следить за схваткой. Волки помчались к остальным. Оставшиеся три вампира, заметив приближающуюся угрозу, попятились, чтобы прыгнуть в океан.