— Куда рвёшься! — трезвея, увещевал Шеймус. — Не мужское это занятие. Бабы мои там, они-то знают, чего делают. А ты ей чем поможешь?

Уговоры покуда действовали. Парень сверкал глазами, что начинали мерцать зелёным в свете огня, впрочем, приятели были достаточно пьяны, чтобы не придавать значения этой маленькой странности.

— Тут, браток, наше дело — сторона, — сонно бормотал Шеймус. — Чего ж теперя… токмо ждать.

Принялись, в который уже раз, расспрашивать Джерарда о прошлом: что, да как, да кто таков, да кто она, да как случилось… Какое-то время уж и расспросы оставили, чего с него добьёшься, с молчуна? Только себе вопросами язык истреплешь.

Но, видать, чтоб не подвинуться умом от беспомощности, Джерард начал рассказывать. Мужики пораскрывали рты, не сразу и уразумев, что камень заговорил. А поняв, принялись усиленно слушать. А послушать было что…

В завершение ко всему оказалось, что вождь знал, кем был чужак, и позволил остаться с невестой, поставить этот дом. Кое-какие навыки у выученика сидхе всё ж таки остались, из тех, что не требуют магии, да и магия была, так, больше понарошку, но глаза отвести, наслать слабенький морок — чего же лучше? Спервоначалу поладили, как по рукам ударили: ты мне, мол, я тебе, — но после и покрепче сдружились. Вождь и на свадьбе подле жениха стоял, и подарками одаривал, да не за одну помощь.

Как оказалось, был он от крови старого друга им обоим, Джерарду и Ангэрэт, и от крови мачехи Ангэрэт — вот как чудн`о случилось! Ангэрэт, вестимо, не одну ночь проплакала, что, так уж вышло, пережила всех, кого знала, на сотню лет, девичья натура к слезам чувствительна. А так — хоть напоминание о старом друге, которому едва ли не жизнью обязаны, — а всё же радостно.

А вождь им, в свой черёд, порассказал, что знал о лихом предке, который ускакал из-под самого носа мятежников, из гущи заварухи, да ещё и жену ард-риага с собою прихватил, хоть кое-кто и говорил, что та и сама была совсем даже не прочь. Словом, второму супругу под стать. Многих других позабыли, а об этой паре до сих пор рассказы ходят. Пожар тогда вскорости разгорелся на всю страну. Все со всеми дрались без продыху. А Стэффен — так того друга звали — по-горячему-то и отвоевал себе немалую делянку. Всех одолел: и отца, и братьев, которых было у него, как не у всякого кота. И остался в королях, да с молодой красавицей-женой, которая, по слухам, сама была не из тех, которые только за прялкой сидят. Как же, усадишь такую за прялку! И не прялкой она вовсе орудовала, а мечом, да обок с мужем. Только тогда и засадил под замок строптивицу, когда та уже дитё носила. Лихая была девица!