– Лето. Река. Солнце ярко светит. Поплавок совсем застыл, но Эйдеру всё равно.

– Почему?

– Он пришёл сюда подумать. Побыть в одиночестве. Ушёл от братьев, которые купаются неподалёку. Ему купаться нельзя, и это обидно.

– Почему нельзя?

– Мамка натёрла ему волосы углём – они теперь зелёные, но этого никто не должен знать. Папка обещал привезти с ярмарки краску, которая в воде не смывается, но пока купаться в реке нельзя – его волосы могут увидеть.

– Эйдеру обидно из-за этого?

– Не из-за этого.

– А из-за чего?

– Отец отказался его забирать. Сообщил, что даже с крыльями он ему не нужен.

Лорд Корбед резко втянул воздух и выпрямился, его глаза полыхнули яростью. Менталист бросил на него предупреждающий взгляд, а я, быстренько обратившись, залезла на плечо и стала гладить по щеке. Мой дракон имел право на ярость, но прерывать сейчас Эйдера было нельзя.

Лорд Корбед несколько раз глубоко вздохнул, успокаиваясь, привычно подхватил меня под живот, пристроил на одну ладонь и стал почёсывать спинку и за ушами. Я отметила, что зуд от прорезывающихся крылышек пока не возобновился, мимоходом порадовалась этому, и вновь внимательно уставилась на Эйдера.

– Как он это сообщил? – продолжал расспросы менталист.

– Прислал письмо.

– Эйдер его видел?

– Нет. Папка рассказал.

– Он обманул Эйдера.

– Да. Но Эйдер этого не знает. Он верит, что не нужен отцу. Ему очень грустно.

– У Эйдера всё будет хорошо, – пообещал менталист, кажется, просто от себя. И, словно спохватившись, спросил: – Что ещё видит Эйдер?

– Стрекозу. Большую, зелёную стрекозу. Она села прямо ему на колено. Он протягивает руку, и она улетает. Жаль, не успел рассмотреть.

– Под твоей рукой, на подлокотнике, торчит шарик на палочке, чувствуешь?