– Она прочла их? Все мои письма?

– Я надеюсь, что все, – пробормотал Чжи Мон, глядя на часы и прикидывая в уме время и расстояние, но, перехватив угрожающий взгляд Ван Со, недовольного такими краткими ответами, поспешно добавил: – Надеюсь, что она не повторила вашу ошибку.

Волчий взгляд мгновенно стал виновато-беспомощным: если бы он прочёл её письма раньше! Если бы только успел…

– Не успели бы, Ваше Величество, – флегматично покачал головой Чжи Мон, без труда прочтя сожаление на лице Ван Со. Как же они в этом похожи с Хэ Су, которая тоже без конца повторяла это своё «если бы»! – Воля Небес…

Ну вот! Неужели он всё-таки это сказал? Ведь ему так долго удавалось следить за языком – и на тебе!

Мимолётный взгляд на императора подтвердил, что тот не упустил эту его оплошность.

– Ну конечно же, – тут же съязвил Ван Со. – Куда же без них?

Чжи Мон проигнорировал его колкость, глядя на мокрое шоссе: неужто в Сеуле до сих пор шёл дождь? Это кто ж так постарался?

«Воля Небес!» – издевательски ответил ему голос императора, который откинулся обратно на сиденье. Его лицо, на миг ставшее злым, вновь превратилось в неподвижную маску.

А ведь Чжи Мон только-только поверил, что между ними возникло взаимопонимание – искреннее, пусть и тонкое, как летняя паутинка, но всё же. Оказалось – нет. Оказалось – рано. Мелькнув на какой-то миг, оно легко разорвалось от первого же по-настоящему обидного слова.

Несколько минут они ехали молча, дуясь друг на друга и каждый сам на себя. Атмосфера в машине, едва прояснившись, вновь потемнела и сгустилась, как тучи над Сеулом. Чжи Мон боролся с желанием открыть все окна, но вместо этого всего лишь отрегулировал кондиционер, уменьшив температуру, и включил принудительную вентиляцию.

– И почему это вдруг ты решил пойти против воли Небес, твоих обожаемых непогрешимых Небес и помочь мне? Нам? – нарушил это тягостное молчание низкий голос справа.

– А кто вам сказал, что я пошёл против их воли? – буркнул Чжи Мон, изо всех сил стараясь справиться с обидой.

Нельзя, так нельзя. Нужно понять.

– А что, они наконец-то снизошли до того, чтобы позволить мне увидеть её? Спустя тысячу лет пытки одиночеством, болью и сожалениями?

– Дело не в этом.

Будь они прокляты, эти эмоциональные качели, что бросали Ван Со из крайности в крайность, от раскаяния к обвинениям, от трепетного внимания к привычной сухой ярости!

Нет, нужно понять. Нужно!

Чжи Мон вздохнул и посмотрел на небо. Ни просвета. Ни звёздочки. Как в душе императора. А он-то уже обрадовался…

– А в чём? – не унимался Ван Со, зачем-то накручивая и себя, и астронома.