— Мама не хотела, чтобы её хоронили, — сказала Стелла твёрдым голосом.

— Она не хотела? — Этта подняла рыжеватую бровь. Там, где у её сестры были янтарные волосы, Этта была настоящей рыжей. Хотя в последнее время большая часть её волос поседела.

— Она хотела, чтобы её кремировали.

Я наблюдала за Эттой. Ждала искры понимания. Только широко раскрытые глаза выражали удивление. Неужели Этта не знала, кем была её мать? Неужели она не знала, кто она такая?

— Но почему бы тебе не позвонить ему, чтобы он помог тебе с цветочными композициями? Мы можем устроить поминки в пекарне. Маме бы это понравилось.

— Хорошо, — сказала она. Затем: — Ты вернёшься внутрь?

— Через минуту, — ответила Стелла. — Ты можешь закрыть дверь?

Этта проскользнула обратно внутрь и закрыла дверь. Мимо нас прошли две медсестры. Я уловила обрывки разговоров о том, что одной из них следует надеть на свидание. Как бы мне хотелось обсуждать наряды для свиданий.

— Она не знает, не так ли? — спросила я.

— Нет. Это было мамино желание ничего не говорить.

— Тогда как ты узнала?

— Я встретила человека, который всё мне объяснил.

— Отец Фейт?

Она кивнула.

Я попыталась представить его, но я была так молода, когда он ушёл, что представить его лицо оказалось невозможным.

— Это был Грегор?

— Нет.

— Кто это? — спросила я.

— Не имеет значения, кто это.

Я предполагала, что это не так.