А я растерялась. Сама не знаю, почему.

— Ты когда успел? — это все, на что меня хватило.

— Если правильно построить день, можно многое успеть, Лена. Мы с Ярдом справились с той дрянью, которой напичкал его виритту Хитар, так что теперь вы можете общаться, и он ничего не поймет. Там стоит заклинание подмены, вместо посланий от тебя Равен будет видеть послания от его одноклассников, всякую ерунду по урокам и заданиям перед выпускными.

Я покачала головой. Не знаю, как насчет гаража, но у меня в последние несколько дней вместились события, которые легко можно было растянуть на пару десятков лет минимум.

— Вечером, как ты и просила, — добавил Люциан. — Он тебе напишет, как будет на месте.

— Ничего не понимаю… как его отпустили? Без сопровождения?

— Не отпустили, но сопровождением займусь я. Да даже если им и не заниматься, думаю, скоро это перестанет быть актуальным. Вчера я успел кое-что еще, а мои показания не самые последние.

— То есть? — уточнила я. — Что ты сделал?

— Сходил к стражам порядка и сказал им правду. Что в ту ночь ты спасала Софию Драконову.

Он шагнул еще ближе, хотя ближе было уже некуда. Теперь между нами была только моя форма и его форма, и какие-то миллиметры воздуха. Которые, впрочем, положения не спасали: он все равно был слишком близко.

— Я хотел попросить прощения, Лена. За то, как я себя вел. С тобой.

Люциан подался бы еще ближе, но я успела выставить ладони вперед, поставив между нами пусть даже хрупкую, но преграду.

— Хорошо. Это все?

Он, кажется, такого не ожидал, потому что нахмурился:

— Нет. Мы…

— «Мы» для меня больше не актуально, если ты об этом.

Да об этом он, Лена, об этом. Иначе зачем ему зажимать тебя в коридоре и просить прощения? В благие намерения Люциана верилось смутно, но даже если он в самом деле руководствовался исключительно ими, теперь это правда больше не актуально. Да и было ли актуально? После того, что случилось. После всего, что случилось.

— Лена, дай мне договорить. Я понимаю, что облажался по всем фронтам.

— Облажался?

— Да, — он усмехнулся. — Я и правда долго общался с твоей подругой. Но суть в том, что я никогда в жизни никому такого не говорил, я не умею извиняться, и мне сейчас не по себе.