— Тени? Много? — спросил бронар и она с трудом сообразила, что второй вопрос обращён к ней.

— Очень, — выдавила белая ведьма и снова повинуясь какому-то незримому зову сделала попытку вернуться во двор.

— Куда? — Роар не отпустил.

— Мне надо, — сказала она так твёрдо, как только могла.

Она не знает как так получилось, но он кивнул:

— Хорошо, пошли.

— Какого? — ругнулся Элгор за их спинами.

Но Милу тянуло туда, в тот угол, где тьмы было больше всего. При её приближении тени, как назвал их бронар, шипели и словно разбегались в разные стороны. Роар оказался впереди. За тенями была дверь, которую они скрывали плотным покровом. Оттуда тянуло совершенно невозможным запахом. Это было что-то тухлое, резкое, вызывающее тошноту. Роар зашёл.

— Не ходи, подожди здесь, — Милена уставилась на Элгора, который обошёл её и сначала зашёл в дверь, но застыл на пороге, а потом развернулся назад к белой ведьме.

— Вы ошалели что ли? — зарычала изнутри проёма Хэла.

Голос был совершенно неестественный, грудной, она пела таким, когда нужно было в песне нагнетать обстановку.

— Я по вашему что должна с вами теперь со всеми делать? — возмутилась женщина. — Элгор и ты? Кого ещё притащили? Я же сказала — всем уйти вон!

Хэла вылетела на улицу, как ураган, потом уставилась на Милену.

— И ты? Серьёзно?

Что можно было ответить?

— И я, — кивнула девушка.

Чёрная ведьма явно выругалась про себя, потом посмотрела куда-то в сторону.

— Томика, тащи все чистые тряпки, какие найдёшь, а ещё три чистые простыни.

Потом Хэла перевела взгляд на сидящую возле стены и плачущую Миту. Милена так и не поняла, как кухарка оказалась здесь, ведь она должна была по идее выйти вместе с ними за пределы двора. Чёрная ведьма присела перед ней и положила руки на колени.

— Сейчас полегчает, — ласково сказала она.