Арджун сглотнул. Прижался лбом ко лбу Пиппы.

– Необъятно, как небо, и глубоко, как океан, – сказал он. – Вот столь ты любима. – А затем он взял ее за подбородок и поцеловал.

Пиппа обмякла в его объятиях. Она почувствовала, как его рука опускается по ее спине. Как подол ее ночной сорочки поднимается над бедрами. Она была не против. Она поцеловала Арджуна в ответ, обняв его за плечи, вцепившись в него так, словно висела на краю пропасти.

Губы Арджуна коснулись ее шеи, отчего мурашки побежали по позвоночнику Пиппы. Он сдернул свою тунику через голову, и Пиппа прижалась к его обнаженной коже.

Она знала, чего хотела.

Пиппа выпрямила спину. Посмотрела на Арджуна. Увидела себя в его глазах. Увидела, как его грудь вздымается и опускается в унисон с ее. Она не отвела взгляд, когда ее рука опустилась на его грудь. Ниже. И ниже. Сердце стучало уверенно у нее в ушах.

Еще ниже. Ее пальцы не дрожали.

Арджун сделал резкий вдох. Он тоже не сводил с Пиппы глаз.

– Я никогда не… – начал он.

– Я тоже, – сказала Пиппа.

– Ты уверена?

Пиппа кивнула.

– Ты мой, – сказала она. У нее перехватило дыхание, когда Арджун поднял ее. Когда отогнул подол ее сорочки еще выше.

– А ты моя, – сказал он ей на ухо. Плавным движением он поднялся, зажав Пиппу в объятиях, когда ее ноги обняли его талию.

Они добрались до ближайшей стены, и спина Пиппы ударилась о лед. Она охнула, когда холод коснулся лопаток. Холод, который столь отличался от жара кожи Арджуна.

Когда они соприкоснулись, мир Пиппы окончательно перевернулся с ног на голову, а потом встал ровно. Все медленно кружилось, пока лед тек по ее позвоночнику. Пока они поднимались и опускались в унисон, пока их дыхание не стало единым целым, а в глазах потемнело.

Свет свечи померк, и Пиппа провалилась сквозь лед и огонь, ощутила себя в своем теле – и в своей жизни, – которую выбрала для себя и никого другого.

С мечом в руках – о мире говорить?

С мечом в руках – о мире говорить?

«РОМЕО И ДЖУЛЬЕТТА», УИЛЬЯМ ШЕКСПИР