Что до Юссы, то она была попроще. Красивая, светлая, мягкая лицом, худощавая и высокая, ну для Хэлы, а не для Элгора, конечно. Она была скромной и тихой. Такой, которая принимает свою судьбу, какой бы она не была, и всегда находит в происходящем положительные стороны.

Ведьма зашла в комнату, наложница сжалась и отвернулась, чтобы не показывать лицо. Хэла чувствовала, как у Юссы всё болит. Внутри. Снаружи.

— Кто? — спросила ведьма у девушки, заглядывая в лицо, на котором тоже были видны следы побоев, но уже сходящие на нет.

Юсса мотнула головой.

— Элгор?

— Нет, — вскинулась наложница, защищая своего господина.

Внутри Хэлы всё вскипело. Она сама в прошлой жизни была на деле слабой жертвой, но здесь у неё была сила. Ого какая! И преодолевая свои страдания, свои страхи и переступая через свою боль, она готова сейчас побороться хотя бы за вот таких, как Юсса.

— Шерга, — прошипела ведьма догадку. — Когда?

— Как с Трита вернулись, — нехотя отозвалась Юсса. — Всё уже хорошо, Хэла, правда.

— Ты мне не рассказывай, — ответила девушке ведьма. — Дай руку. Дай!

Наложница подала руку и Хэла постаралась заговором хотя бы унять её боль от побоев.

— Я принесу тебе порошок, — проговорила Хэла строго. — Пить надо, поняла? Дай мне слово, что будешь пить, иначе заговорю тебя и будешь через силу пить. Слышишь?

— Буду, — еле слышно произнесла девушка, ей стало легче и оттого у неё из глаз потекли слёзы.

— И пока никого к себе, ясно?

Наложница удручённо повела головой — знак нереальности действия.

— А это я сейчас разгребу, — ответила ей Хэла и встала.

В дверях она столкнулась с Ялсой.

— Ты знала, что с ней? — спросила ведьма.

— Она несколько дней не выходит, и не пускает никого к себе, — виновато сказала Ялса. — Я думала у неё кровавые дни.

— Ага. Да. Ща я кое-кому устрою кровавые дни, — зло рыкнула Хэла и вышла.