Брок был сильнее, выносливее, хладнокровнее, да и просто опытнее, чем Элгор. И Хэла была права, когда сказала, что если бы Брок ударил первым, то Элгор бы лёг сразу. Не важно, как Рэтар относился к тану, но тот больше времени в своей жизни провёл при доме, далеко от войны, в тепле и достатке. Он так мало понимал в лишениях, и клыки с когтями растил только от дерзости, а не от необходимости.

В простой, грубой драке Элгор проиграл, просто потому что слишком мало в своей жизни в этих самых драках участвовал. Да и спеси у него было по-хозяйски хоть отливай, он был жестокий и злой, а Брок, уж чему и Тёрк, и Мирган, и сам Рэтар всегда учили мальчишку — быть спокойным и рассудительным.

Рэтар внутри усмехнулся — быть постоянно под прицелом шуток Тёрка и сохранять спокойствие…

И тут Хэла тоже была права — Рэтар гордился сыном. Гордился тем, каким он вырос. Элгора он ценил, но Брок… сын, да.

— Достопочтенный феран, — склонил голову Брок. — Звал?

— Да, — отозвался Рэтар. — Мне надо, чтобы ты присмотрел за Зеуром. Сейчас он должен отправиться в ин-хан, потом домой. Я хочу знать с кем ещё он говорил, виделся. Как обычно. Справишься?

— Да, — ответил юноша. Ничего лишнего, ни одного вопроса.

— И ещё, — добавил феран. — Я буду здесь. Ко мне никого. Все вопросы по дому к Элгору, все ко мне — под дверь. Про Зеура не пиши, расскажешь лично, когда спрошу.

— Да, достопочтенный феран.

— Всё. Блага, Брок.

— Блага, достопочтенный феран.

Юноша приложил кулак к груди и вышел.

Рэтар вытер с лица и шеи Хэлы кровь, снял платье. Провёл пальцами вдоль выреза ворота ранровой рубахи. Дёрнулось пустотой, потянуло тяжестью воспоминание об утре.

Он знал, что она будет протестовать, когда заказывал нижние рубашки для неё такого цвета. Знал. И этот протест. И эта рубаха из косты. И Хэле так шёл этот цвет. Он склонился и поцеловал плечо ведьмы, потом укутал её и вышел.

Находится рядом было невыносимо тяжело. Если в другие разы Рэтар ловил каждый её вздох, то сегодня это было вне его сил. Злость переливалась в почти осязаемое чувство ярости, рвущее всё внутри на части. И он взял второй меч и поднялся на башню.

Когда был ребёнком, он рисовал на полу черныгой линии движения ног при защите в одну сторону, при нападении в другую. Круг башни был идеален для тренировок и главное, что самого Рэтара, когда был мальчишкой, не было видно снизу. Он проводил в изнуряющих тренировках огромное количество времени, доводил себя до того, что руки не могли держать даже ложку.

Но он знал, что всё это не просто так. Он был упорным, он всегда чётко видел свою цель. И уже в десять он был одним из лучших мечников Кармии. В пятнадцать доказал, что равных ему нет.