Но это мастерство, которое можно отработать, а чувства? Хотры их разорвите!

Что делать вот с этим не поддающимся контролю разрывающим на части гневом из-за того, что чувствуешь эту слабость, что не можешь взять себя в руки, потому что тебя сжирает страх, который во всех других случаях готов задавить, придушить, а тут не выходит. Эта потребность в другом человеке, его тепле, его голосе, взгляде, улыбке. Потребность возвращаться.

Даже когда живы были мама… и сестра. Рэтар любил Элару, но скорее просто допускал её к себе в мир, позволял залезать куда не позволил бы никому, да никто и не пытался. Но Рэтар не чувствовал себя дома нигде и никогда. Дом просто место, где не было войны.

А сейчас чувствовал. Сейчас тянуло. Даже в этот момент, когда усиленно махал мечами, чтобы унять злость на Хэлу и на себя, тянуло пойти вниз и обнять, вслушаться в дыхание, согреть, потому что знал, что ледяная, хоть в десяток укрывал её закутай. Потому что с ней было это чувство "дома". И это всё его тяготило.

Дело было не в ведьме, дело было в нём. Не привык. Чтоб ему, не привык зависеть от кого-то, а тут стал. До одурения и потери хладнокровия.

А самое мерзкое — Рэтар понимал, что Хэла здесь не при чём. Она не виновата, что он дышать без неё не может, что представить боится, что сейчас вернётся, а её там не будет. Это его боль, он потерял всех тех, кого мог бы сохранить, кто был слаб и к кому он испытывал вот эти самые чувства.

“Чувства? Ты слаб пока помнишь, что такое жалость, что такое сострадание, соболезнование, горе, милосердие, нежность, любовь? Нет. Всё это лишь вывернет тебя, выжрет изнутри, сделает пустым, сломает. Ты сдохнешь под напором всего этого бесполезного месива. Грызи, рви, кусай, жги, режь, мни, топчи, уничтожай. Хорони всё это или тебе конец, слышишь, мальчишка, тебе конец!” — голос отца в голове забивал каждое слово, до сих пор с болью. До сих пор с верой в то, что по-другому нельзя.

Отец не допускал ничего кроме пользования. Но он же любил мать. Любил… если бы не любил, не сломался бы, когда её не стало.

Рэтар горько усмехнулся — и получается, что отец подтвердил свои слова…

Когда Хэла наконец пришла в себя, было утро. Она вздрогнула, открыла глаза, резко поднесла руку к лицу, словно потеряла сознание только что, а не вчера. Потом нахмурилась, встретилась с ним взглядом.

Рэтар так и не смог уснуть, даже после тренировки, он лежал рядом с ней, одетый, смотрел, как она спит, и всё это безумие изводило его, сводило с ума.

Ему нужен был порядок, да, Хэла была права. И в этом.