— Очень, — ответила Хэла, к его невообразимой радости не став ничего скрывать.

— Иди ко мне, — ведьма протянула к нему руки и дала обнять себя.

Она снова была ледяной.

— Хэла, — позвал феран. — Возьми у меня силу.

— Нет, Рэтар, не надо, — заупрямилась ведьма.

— Хэла, не спорь. Возьми! — настоял он. — Прошу тебя, станет же легче, родная…

И женщина сдалась, кивнула, вздохнув. И хотя Рэтар ничего не почувствовал внутри себя, никаких изменений, но сама ведьма стала теплеть у него в руках. Её руки, обнимающие его перестали быть ледяными, из тела, которое он обнимал, тоже уходила эта привычная в такие моменты стужа. Цвет лица на глазах перестал быть мертвенно бледным.

— Спать очень хочется, — прошептала Хэла.

— Так спи, моя хорошая, спи, — и встав с ней в руках, феран отнёс её в кровать. Укутал в укрывало и сел рядом.

— Она влюбилась, — тихо отозвалась Хэла, когда он устроился рядом с ней, а она положила голову ему на живот, свернувшись, словно зверёк.

— Влюбилась? — нахмурился Рэтар.

— Да, но она была такая, — и ведьма привычно повела плечом, — её все избегали и она даже мечтать не могла, чтобы на неё обратили внимание, как на девушку. Тем более тот, кого она любила.

Он задумался, вспоминая разговор с Тёрком на кострах в честь Изара.

— Так плохо, так неправильно, но эта пропасть, которую она между нами и собой сотворила… я могла бы понять… — снова с болью пожалела ведьма. — А можно тело её не сжигать просто так? — вдруг спросила Хэла.

— А как? — спросил феран, гладя её по волосам.

— У неё в мире предавали тело воде. Морю, — объяснила ведьма. — У неё вообще там очень много воды дома.

— Хорошо, я сделаю, — пообещал Рэтар, и Хэла благодарно сжала его руку, которая лежала на её плече.

— В кого она была влюблена? — осторожно спросил он.

Хэла качнула головой:

— Он не виноват, — проговорила ведьма. — Он и не знал. А теперь какое это имеет значение?