Немного позднее, когда Хэла уже крепко спала, Рэтар позвал к себе Миргана. Выходить в книжную не стал, остался у себя.

— Достопочтенный феран, звал? — брат пришёл достаточно быстро.

— Да, — кивнул он.

— Как она? — нахмурился Мирган, кивая в сторону спальни.

— Не очень, но терпимо.

Мирган кивнул и ухмыльнулся:

— Затейница. Мужики уже на нервах все.

— Много таких? — спросил Рэтпр.

— У кого упало всё? Не проверяли поди. Или кто женской хворью бремени мучается? — уточнил брат.

Феран невольно улыбнулся. Злость на произвол Хэлы конечно отпустила почти сразу, как он увидел её в чистой, да впрочем ещё раньше. На деле — проступок был не в колдовстве, а в том, что при нём натворила его и даже бровью не повела. А Рэтар не остановил, потому что слова его на ней больше нет, он не мог… но об этом же никто не знает. Так что теперь придётся делать что-то с этим.

— Бременем, — ответил феран Миргану.

— Хватает, — улыбнулся тот. — Переживут. На войне из одного котла едят и пробирает всех походная хворь — в одну сторону блюют, а в другую срут. А потом воюют. И ничего. Сколько раз с нами такое было. А тут качает их. Тоже мне неженки, девки знатные.

— Ты так говоришь, потому что тебя не пробрало, — возразил Рэтар.

— Так мне всё равно — дети это дети, что мне до того девки это или пацаны? А если и пробрало бы, да я разве походной хворью не страдал ни разу? — резонно заметил брат. — Да и старая ведьма всем вечно гадости желала по делу и без, и все молчали, а тут привыкли, что Хэла добрая с ними… Но звал ты меня не ради этого?

— Нет. Я хотел попросить, чтобы ты отнёс тело серой в Адиру, — феран протянул брату бумагу. — Я написал Войру, что нужно будет сделать.

— Не сжигаем? — нахмурился Мирган, забирая указания.

— Нет, — ответил он. — Хэла попросила отдать тело воде.

— Понял. Хорошо. Всё сделаю.

И брат ушёл.

— Ты зол? — первым делом спросила ведьма, когда проснулась.