Он поворачивает лицо к морю и продолжает выкрикивать те же самые слова, снова и снова: «Tock add a faytham thoo, mo kreyock».

Мурашки начинают бежать по моей коже, когда его слова поднимаются воздух, срываются со скалы и распространяются по морю.

Камни у меня под ногами начинают дрожать, море покрывается пеной, а небо гудит.

Лор повторяет своё заклинание низким и густым голосом, его чёрные ресницы опущены. Он как будто молится, а может быть так оно и есть. Он провёл двадцать лет в заточении и муках, вдали от своего народа, в полной беспомощности, а до этого — ещё пять веков. Я не могу даже представить глубину его одиночества, боли, страха и гнева.

На его месте, я бы стёрла с лица земли этот мир вместе со всеми фейри.

Когда он обращает на меня свои глаза, в радужках которых отражается закат, я резко вдыхаю. Его глаза горят, прожигая путь к моим ничего не подозревающим глазам. Скалы неожиданно исчезают, и я снова оказываюсь в той комнате с моим отцом и какой-то женщиной, которую я никогда раньше не видела. Её глаза опущены вниз на слегка округлившийся живот, который она постоянно поглаживает. Как я понимаю, она беременна.

«Тебе надо уходить сегодня же, Зендайя», — чей-то голос вырывается из клубов чёрного дыма, которые расплетаются и принимают форму гигантского ворона.

Несмотря на то, что я не вижу лица, я узнаю Лора, чей голос уже стал мне таким же знакомым, как голос бабушки.

«Теперь, когда Юстус знает, что ты носишь того, кто снимет заклятие, ты будешь в безопасности только в Шаббе».

«Что если… Что если они им удастся укрепить магическую защиту? Что если я не смогу вер…», — её голос срывается, и с полных губ слетают рыдания, которые сотрясают копну её темно-каштановых волос, струящихся по её спине до самой талии.

Мой отец направляется в сторону этой растерянной женщины, и хотя его плечи расправлены, его тёмные глаза выглядят красными по краям, словно он долго моргал, борясь со слезами. Он заключает Зендайю в крепкие объятия и целует её в макушку.

Я смотрю на призрачного Лора. Зачем он показывает мне это видение? Чтобы доказать, что мой отец умеет сострадать?

Когда я поворачиваюсь обратно, я вижу, что глаза женщины смотрят на меня, и моё сердце… моё сердце останавливается, потому что их радужки — ярко розового цвета. Она из Шаббе. Эта женщина, плачущая в объятиях моего отца — из Шаббе.