Сарита сглотнула, но потом кивнула. «Да. Но.». — прибавила она, быстро подняв руку между ними, чтобы он не поцеловал ее, когда наклонится к ней.

Домициан помолчал, на его лице отразилась неуверенность. «Но?»

После некоторого колебания она обняла его за талию и прижалась щекой к его груди, прежде чем признаться: «Бабушка не хочет переезжать в Канаду».

— Мне жаль, — искренне сказал он. — Я знаю, ты с нетерпением ждала встречи с ней.

— Насчет этого, — пробормотала она, а затем глубоко вздохнула и призналась: — На самом деле, я подумала, что, может быть, мне тоже захочется остаться здесь.

Домициан замер, а затем слегка отстранился, чтобы посмотреть на нее сверху вниз. «Действительно?»

Сарита кивнула.

«Что насчет твоей работы?» — неуверенно спросил он.

— Я хотела помогать людям, Домициан. Вот почему я стала полицейским. Но.». Покачав головой, она сказала: «Я не могу вспомнить никого, кто нуждался бы в помощи больше, чем эти люди. И я имею в виду, что мы не должны оставаться здесь навсегда. Я просто хотела бы помочь, как можно большему количеству людей встать на ноги. Но я знаю, что ты упомянул, что было бы неплохо быть ближе к сестре и…

— Сарита, — прервал он.

«Да?» — осторожно спросила она.

«Я тебя люблю. Я буду счастлив, остаться здесь. Мне нравится твоя бабушка, и мы будем рядом с ней, пока она с нами. Пока ты помогаешь здесь, я могу поддерживать работу своих ресторанов, а летом мы можем навещать мою сестру. И если ты позже захочешь переехать куда-нибудь еще, мы сможем это сделать. У нас есть время.»

Сарита фыркнула. «Да, у нас есть время. Очевидно, тысячи лет.

— Это быстро пройдет, — заверил он ее.

— Да, я не слишком уверена в этом, — с сомнением сказала она.

— , — торжественно произнес Домициан, опуская свои губы чуть выше ее губ, так что его дыхание дразняще коснулось ее губ, пока он говорил. «Если я чему-то и научился за свою долгую жизнь, так это тому, что жизнь проходит быстро, когда ты счастлив. И ты делаешь меня очень счастливым. Наша совместная жизнь пролетит как одно мгновение».

— Это так мило, любовь моя, — тихо сказала она, а затем, ухмыльнувшись, добавила: — Вы, старики, знаете, что нужно сказать.

Домициан закрыл глаза, покачал головой, а затем заглушил ее смех поцелуем.