– У меня было целых полчаса томительного ожидания на улице, пока ваша кухарка не ушла спать, – улыбнулся Тайлер. Обратно в дом он проскальзывал через дверь для слуг, а утром уходил раньше, чем просыпались домочадцы. – Не стой босиком на холодном полу. Идем

спать. – Он снова подхватил ее на руки. – Софи просила лечь пораньше.

– Вряд ли она подразумевала что-то подобное, – пробормотала Лиззи, но ее возражения были заглушены нетерпеливым поцелуем.

Утро началось с завывания Бланш под дверью. Очень раннее утро, отметил Тайлер: в комнате было темно, хоть глаз выколи! Он нащупал на столике часы, щелкнул крышкой, чтобы посмотреть время – стрелки мягко подсвечивали в темноте, а затем со стоном спрятал голову под подушку. Помогало мало: кошачий концерт был способен разбудить весь дом.

Лиззи завозилась рядом, просыпаясь.

– Бланш! – кличка в ее устах прозвучала как ругательство.

– Твоя кошка меня ненавидит, – сделал вывод Тайлер.

Он уже мечтал о дне, когда они переедут в его дом, и никто не сможет будить его так рано!

– Она просто хочет немного внимания, – попыталась оправдать ее Лиззи.

Выбралась из-под теплого мужского бока и, на ходу накинув халат, пошла открывать. Бланш прошмыгнула в комнату, запрыгнула на кровать и уселась в ногах у Тайлера, уставившись на него немигающим взглядом.

– Но почему в пять утра?

– Это время, когда ты освобождаешь ей место. – Лиззи наклонилась к жениху и погладила его по плечу. – Тебе пора.

Тайлер со вздохом сел, вглядываясь в непогоду за окном: под утро разбушевалась метель, с воем бросая в окно пригоршни снега.

– Ты правда выгонишь меня на улицу в такую погоду? – спросил, скорчив жалобную гримасу.

– А ты собираешься спуститься со мной к завтраку? – Лиззи подала ему штаны, но отворачиваться, пока он одевался, не стала.

Тайлер только усмехнулся – он ничуть не смущался своей наготы.

– Твои родители прекрасно знают, что я здесь.

Он встал за рубашкой, но вместо того чтобы надеть ее, обнял Лиззи. Не удержался, встрепанная со сна невеста выглядела слишком милой. А ее халат вообще был верхом коварства – до самых пят, но из тончайшего шелка. Слишком опасная штука для богатого воображения!