Наконец, Леоре удалось вежливо отделаться от очередного красавца в чёрном с золотом мундире и спрятаться за портьерой. За окном, в дворцовом парке, уже зажгли фонари, А ещё за стеклом шёл снег и взвод гвардейцев, направляющихся, видимо, на караул.

– И что там? – спросили у Недил над ухом.

Странно, но она даже не вздрогнула и сердце не онемело, не заледенело, правда, бабочки тоже не порхали – вообще ничего не изменилось ни внутри, ни снаружи.

– Зима, – спокойно ответила Леора, улыбнувшись в бокал.

– Тонкое наблюдение, – отметил Редиш.

– Уже зима.

– Должен заметить, кадет, ваш талант наблюдателя стремительно развивается.

– Тебя не было почти три месяца.

– И с этим сложно спорить.

– Я не получила от тебя даже записки.

– А вот это прискорбно.

– Почему я не получила от тебя даже записки?

– Кысмет[1].

– И что это значит?

– Так уж получилось.

– Само?

– Совершенно без моего участия, – заверил маркграф.

Фонари в дворцовом парке горели слишком ярко и в стекле, пусть и тёмном, отражение расплывалось. Недил видела лишь силуэт Редиша, но не его лицо, вместо него было смуглое пятно, но Леора и без того помнила его до последней морщинки у глаз и крохотной точки-родинки на подбородке.

– Кстати, лейтенант, у меня для вас новость. Вы выходите замуж.

– За кого? – помолчав, поинтересовалась Недил.