Дарья Кузнецова Божественный яд

Дарья Кузнецова

Божественный яд

ПРОЛОГ. Главный компонент

ПРОЛОГ. Главный компонент

Этот старый кувшин на столе бедняка Был всесильным везиром в былые века. Эта чаша, которую держит рука, - Грудь умершей красавицы или щека. Омар Хайям

Этот старый кувшин на столе бедняка

Был всесильным везиром в былые века.

Эта чаша, которую держит рука, -

Грудь умершей красавицы или щека.

Темнота пахла терпко и остро, оставляя на языке железистый привкус крови. Она пульсировала и переливалась, скручивалась в жгуты и норовила захлестнуть чью-то шею смертельной петлёй.

Дым курильниц, расставленных по периметру небольшой круглой комнаты, стелился по стенам, медленно закручиваясь спиралью, и нехотя протягивал тонкие лапы в центр комнаты — как будто боялся и не желал удаляться от тлеющих углей, служивших единственным источником света.

Их было шесть — фигур в бесформенных белых одеждах. Они стояли вокруг сложного узора, начертанного на гладком сером камне углём и розоватым, замешанным на крови мелом. Все шестеро не замечали тревоги дыма и поползновений тьмы. В руках блестели одинаковые ножи с узкими лезвиями, и каждая из белых фигур расчерчивала пространство вокруг себя быстрыми взмахами, бормоча что-то своё.

Но кажущаяся хаотичность подчинялась общему ритму, словно пульсу чьего-то огромного спящего сердца. Несколько стремительных движений — пауза, череда росчерков — пауза.

Вот на мгновение воцарилась тишина, и замерли не только фигуры, но даже тьма и дым предстали потёками густой смолы на стекле.