Периодически со мной разговаривала вода. Русалки из Водоносной канцелярии связывали то с подругами-ведьмами, благодаря которым я узнала, что пропустила праздник Новогодья, а ещё, что Зоря действительно договорилась с Августиной о досрочной сдаче экзаменов и подругам идея погулять «чисто девочками» пару месяцев очень понравилась.

То с Риаганом…

Он так и не сказал, что произошло в Хайрассе и почему его так срочно вызвали. Я только понимала, что он очень занят и сильно устаёт, но, не смотря ни на что, всё равно связывался со мной каждый вечер.

А из разговоров эльфов, живущих в лагере, поняла, что Риаган умудряется ещё и координировать действия войск на границе между Долиной и Ахаэшем, который перестал осторожничать и перешёл к активным действиям под предводительство нового командира… смутные подозрения зашевелились внутри меня, но никаких доказательств не было, а у меня не было времени и сил их проверять, так что мысль мелькнула и пропала, а я вновь погрузилась в нелёгкое дело Источникообразования.

За неделей прошла вторая.

Мне уже вообще ничего не хотелось. Я училась даже за едой, даже во сне, проговаривая формулы заклинаний. Единственной радостью оставались короткие, но неизменные разговоры с Риаганом перед сном. Мой некромант с каждым днём становился всё злее, мрачнее и напряжённее, но я слышала, как с каждой минутой нашего разговора неприятные мысли и эмоции отпускают его, даруя недолгое, но необходимое спокойствие.

— Как ты?

Хочу умереть и живу на одном твоём «Не сдавайся», но вслух:

— Хорошо. А ты?

Пауза и успокаивающее:

— Всё хорошо, жизнь моя.

И откуда-то берутся силы на новый день и новый рывок.

Так прошла и третья неделя — тяжело, но с верой в лучшее.

А потом случилось что-то страшное.

Я открыла глаза посреди ночи, поднялась из постели, переоделась в тёплое чёрное платье, расчесала и распустила чёрные волосы, надела ботинки, накинула меховую мантию, вышла из шатра, достала метлу, села и взмыла в небеса, чтобы направиться к границе Ахаэша.

То, что происходит что-то неправильное, я поняла только в небе. До этого у меня не было ни мысли, ни сомнения в том, что я делаю что-то странное, что-то такое, чего делать не должна. Сначала это было похоже на ведение интуиции, когда просто чувствуешь и подчиняешься, не думая. Но… если бы меня вела интуиция, стала бы она твердить о том, что что-то здесь не так?!

Я попыталась остановиться и не смогла. Предприняла попытку замедлить полёт, развернуться, хотя бы снизиться — тело не слушалось. Как в кошмарном сне, внутренне я дёргалась, трепыхалась, рвалась и кричала, но не могла сделать ничего. Не могла открыть рот, не могла призвать магию, не могла пошевелить даже пальцем. Как парализованная, кем-то намертво приклеенная к метле.