Интерьер кабинета прабабки Кострин помнил так, как будто только вчера стоял на пушистом ковре и ожидал от княгини очередной взбучки. Дубовый стол у окна, органайзер из зеленого мрамора со встроенной зарядкой для последней модели «Фантазии» и круглыми часиками.

– У тебя пять минут, – сообщала княгиня, если визит был незапланированным и поворачивала циферблат к внуку, чтобы тот сам следил за движением тонких золотых стрелочек.

Огромное окно с непременно открытыми створками, колыхание прозрачного тюля. Книжные полки, плотно заставленные старинными фолиантами. Секретер. Массивное кресло хозяйки и несколько стульев для посетителей. Столик со сладостями, к которому Тимур ближе, чем на два шага, ни разу так и не подошел («Детям сладкое вредно»). И карта княжества на всю стену, поверх которой тонким узором нанесены штрихи родового дерева. Плодов на нем было достаточно, в основном мелких, зеленых – дальние ветки со слабой кровью. Но были и сочные яблочки. Мама. Бабушка Р'Хани. Макс, хотя Тьярра с превеликим удовольствием вымарала бы его имя, если бы это было возможно. Тимур. Сколько дней прошло с того момента, когда плод с его именем исчез с карты княжества? Смотрела ли княгиня на его имя в надежде, что оно загорится красной подсветкой, сигнализируя хозяйке кабинета о том, что ее единственный правнук вернулся домой?

В детстве Тимур не знал о свойствах волшебной карты и, бывало, возвращался в княжество тишком, отчаянно мечтая сделать сюрприз.

– Сюрпризы – забава для плебеев, – говорила Тьярра. – Князья любой неожиданности, даже самой приятной, предпочитают здравое планирование.

Здравое. Кострин зло усмехнулся и стал раздеваться. Портальную арку княгиня велела установить на самой границе, чтобы даже замковых башен видно не было, но что такое пара десятков километров для того, у кого есть крылья, и кто уже успел соскучиться по чувству полета?

Поднявшись в лазурное небо и с наслаждением впитывая чешуйчатой шкурой ласковые касания солнечных лучей, Тимур пытался представить, как его встретят. С радостью? С равнодушием? С очередной нотацией? От Тьярры можно было ожидать всего, так что все эти гадания были делом неблагодарным, но Кострин все равно удивился, увидев прабабку на посадочной площадке.

Годы не изменили ее. Такая же безукоризненно прекрасная, гордая осанка, холодный блеск темных глаз, молочно-белая кожа, два ряда черного жемчуга на обнаженной шее и строгое платье с траурной лентой на плече. Тимур поморщился.

Четыре года назад мать впервые навестила его в столице. Молча осматривала его скромное жилье – в те времена он еще только начал хорошо зарабатывать и не торопился менять съемную квартиру на собственный дом, – брезгливо поджимала губы, качала головой.