Я неторопливо пережевывала мясо, наблюдая за отменным аппетитом Малина. Его точно должно отпустить и не крыть какое-то время от моего запаха. А может и вовсе станет проще, истинность ведь теперь активирована.

Все-таки добился своего.

Фыркнула, запивая мысль водой.

Малин пробежался по мне внимательным взглядом, усмехнулся.

— Я виновен сразу во всем или приговор будет по пунктам?

Это должно быть смешно? Почему-то не тянет смеяться.

Я не собиралась его обвинять, мы вдвоем участвовали в совершении, возможно, большой ошибки. Или не ошибки, как знать. Как знать.

— Я не собираюсь выступать судьей, ты сам себя наказал.

— Да? — Макс откинулся на высокую спинку кресла. — Чем же?

Я сложила руки на подлокотники, вздернула подбородок, словно на троне сижу.

— Кем. Мной.

Уголки губ Малина дернулись по очереди. Он состроил задумчивость, смотря куда-то в сторону с оттенком улыбки.

— В самом деле, самые жестокие палачи для себя мы сами, — он покивал с глубокомысленным видом.

Покосился на мое невозмутимо-недовольное лицо и все-таки засмеялся.

— Не надейся, что я пожалею, — уверенно заявил Макс. — Я теперь тебя даже сильнее хочу, потому что осознанно.

Под губами по зубам проскользнул язык. Взгляд бледно-желтых глаз не отрывался от моей шеи.

Черт. Почему от одной мысли о метке по телу теперь бегают мурашки, а не как обычно слоны сопротивления?

— Еще бы ты пожалел. — Я подтянулась, закинула ногу на ногу.

— О, подозреваю, тогда ты бы оторвала мне яйца, — Макс вышел из-за стола. — По крайней мере попыталась.

Веселье не заканчивается, да?