Я вздохнула.

– Хорошо. Но после ты позвонишь Дову, потому что я мало спала и мои нервы на пределе.

Адам склонил голову, что я восприняла за кивок.

– По словам ama, у нас множество родственных душ…

– Я слышал это громко и отчетливо, – пробормотал он.

– Перестань перебивать, и, возможно, ты услышишь конец моей мысли.

Адам поджал губы.

– Все эти родственные души, не все они значат для нас одно и то же. То, как ama видит меня, и то, как она видит apa, очевидно, разнится. То, как твои отцы любят друг друга, и то, как они любят тебя… это разная любовь. – Я облизнула губы, пытаясь лучше сформулировать мысли, потому что Адам все еще хмурился. – Просто пытаюсь донести до тебя, что наши души связаны по-разному. И, – я сглотнула, – хотя ama меняет тему каждый раз, стоит только мне задать конкретные вопросы, я думаю, что среди всех этих родственных душ существует одна, с которой мы связаны на более глубинном уровне. Ведь как еще объяснить, что некоторые ангелы остаются вместе веками?

Когда сияние коснулось его радужки, я решила, что моя кожа вновь светится, но, опустив взгляд, обнаружила, что это не так. И тогда догадалась, что именно мое объяснение в конечном счете моя вера в высшую связь рассеяли тени, затемнявшие глаза Адама.

– Прости меня, Перышко.

– За то, что ушел? За то, что решил, будто я шлюха? Или хуже… предатель? За то, что провел ночь в чужой постели?

– На ковре, а не в постели.

Я закатила глаза.

– И да, за все вышеперечисленное. Прости, что подвел команду и подумывал уйти от тебя навсегда. – Взгляд Адама опустился на мою шею. На маленькую отметину, которой он меня заклеймил.

– В каком-то смысле твой уход ниспослан ангелами, потому что, если бы тебя тоже подстрелили… – Мой голос сорвался. – Если бы они настигли и тебя, то я бы осталась сейчас совсем одна. И завтра тоже. – Мои веки смахнули жар, прилипший к векам. – Я напугана. Мне так страшно.

Его рука соскользнула с моего бедра, взялась за бейсболку и отбросила ее, а затем Адам провел ладонью по моей щеке и прижался своим лбом к моему.