Она ловко ворвалась в кабинет, развернулась и захлопнула дверь перед потрясенным лицом Мелвина. Когда она провернула замок, раздался резкий щелчок.

Она повернулась к двум людям, которые занимали представительские апартаменты Гильдии Аврора-Спрингс.

Мужчина за массивным зеленым кварцевым столом спокойно смотрел на нее через пару черных очков в проволочно- янтарной оправе. Серьезные, деловые очки никак не могли скрыть впечатление от его устрашающе неотразимых голубых глаз. Им также совершенно не удавалось смягчить неумолимые, непоколебимые линии его яростно очерченного лица. Его сшитая на заказ черная шелковая рубашка, брюки и черный галстук-боло с янтарной отделкой подчеркивали невидимую ауру силы, которую он носил как плащ.

На всякий случай, если кто-то не понял, он носил традиционную эмблему своего офиса, тяжелое черное кольцо с большим янтарным камнем, на котором выгравирована печать Гильдии.

Купер Бун был лучшим аргументом против причудливой, старомодной, ужасно ретроградной традиции организованных «Браков по завету», которую она когда-либо встречала, подумала Элли. И подумать только, она была в шаге от того, чтобы стать его женой. Дрожь прошлась по ее спине.

Справедливости ради, стоит заметить, было несколько веских причин, по которым она позволила себе обручиться с ним, с грустью подумала она. Причина номер один заключалась в том, что она по уши влюбилась в Купера.

Причина номер два, та, которая оказалась самой большой ее ошибкой, заключалась в том, что она думала, что он влюблен в нее.

Теперь она знала правду.

— Добрый день, Элли, — тихо сказал Купер. — Я не ждал тебя.

В переводе это, вероятно, означало: Какого черта ты врываешься в мой офис? Но Купер был слишком сдержан, чтобы показать свое раздражение.

Теперь, оглядываясь назад, она видела, что, казалось бы, неограниченные способности Купера к самоконтролю были главным предупреждающим знаком. Но за те несколько недель, что они активно встречались, она убедила себя, что это замечательная черта.

«Я была рядом», — сказала она, одарив его улыбкой, которая, как она надеялась, была такой же ослепительной, как солнечный свет на снегу, и столь же холодной. — «Решила заскочить».