Катька приехала, благоухая духами и запахом мороза. Сверкали ямочки на ее щеках, маняще мерцали влажные глаза, пухлые губы лукаво улыбались.

— М-м-м, Павел, надо полагать, — она с интересом уставилась на Ветрова, скинув Люсе свое пальто, как прислуге.

Так бы и заехала по уху.

Ветров посмотрел на нее укоризненно, забрал у Люси пальто, повесил его и скрылся в гостиной от греха подальше.

Люся толкнула Катьку на кухню.

— И кто у нас беглый папаша? — спросила она.

— Ты хотя бы чаю предложила.

— Катька, не беси меня.

— Ну Горелов, предположим. Извращенец и любитель навей, — неохотно ответила сестрица и принялась сама себе заваривать чай.

— Почему Федор? — не поняла Люся. — Ты же с Сергеем зажигала?

— Потому что младший братец подсунул меня старшему с целью промышленного шпионажа.

Ах, вот где собака зарыта! Люсе-то Сергей Горелов лепил какую-то чушь про то, что держит при себе ярилку для развода с нелюбимой женой.

Все врут.

— Он же спит и видит, как бы скомпрометировать Федора перед советом акционеров и сковырнуть с должности, — продолжала Катюха. — Между нами говоря, младшенький — полный бездарь и ничтожество.

— Да, с младшенькими такое случается.

— Люсь, мы ругаться будем?

— Не будем. И что Федор Горелов?

— Ну, у него, конечно, на живых стоит без энтузиазма, но при должном умении…

— Да тьфу! Я же не об этом!

— Говорит, что алименты с него, а вот все остальное — фиг. Не видит он во мне спутницу жизни, понимаешь ли. Буду обеспеченной матерью-одиночкой, уж лучше, чем по мужикам прыгать.