Светлый фон

— Керриган, нет, — закричала Дарби.

Хадриан покачал головой.

— Ты не можешь так сделать.

— Все решено, — сказала она как можно увереннее. — Он прав. Вам оба лучше меня. Так… должно быть.

Они пытались спорить, но она пошла к Басему. Ее сердце колотилось в груди, и она пыталась успокоить дыхание. Нужно было держать себя в руках, чтобы пережить то, что будет дальше. Дарби и Хадриана нужно было убрать отсюда. Это было важнее всего.

— Где твой парнишка из Дома Теней? — спросил едко Басем. — Решил, что больше не может терпеть лэта?

Керриган скрипнула зубами.

— Он решил не помогать.

— Ты этого заслуживаешь.

Она почти была перед Басемом, стоящим у края фонтана.

— Отпусти их, — приказала она.

Басем оскалился, но кивнул двум своим прихвостням, и они отпустили пленников и толкнули их в круг бандитов Басема. Они сделали два неровных шага, и черный дым окружил их ноги. Один из прихвостней Басема завопил, дым сгустился, стал плотным. И вдруг Дарби и Хадриан пропали, а на их месте стоял… принц Фордхэм Оливье.

В кольце тьмы он выглядел как принц. Несмотря на глупый синий костюм, он выглядел величаво… и пугающе. Его глаза сияли серебром, дым рассеялся, и он выпрямился во весь рост.

— Ну, Керриган? — спросил он со всем спокойствием, на которое она полагалась.

Басем бросился к ней, а она ударила ему по лицу залпом воздуха. Она отскочила от Басема в круг тьмы Фордхэма. Они встали спиной к спине, подняв ладони, призвав магию, готовые к грядущей атаке.

— Есть шансы, что ты и нас перенесешь тенью? — спросила с надеждой она.

Фордхэм молчал, и это было ответом.

Когда они планировали спасение, Фордхэм открыл ей правду о своих силах. Они позволяли ему искажать тьму между местами. Это было опасной и сложной способностью. Это передавалось в его семье, но только его отец мог делать это регулярно, не стирая себя полностью. Магия требовалась такая большая, что Фордхэм не был уверен, сможет ли сделать так сегодня. Но они согласились, что стоило рискнуть.

— Отлично, — буркнула она. — Двенадцать против двоих.

— Я бы рискнул, — сказал Фордхэм.