Керриган одолела еще фейри, который удивился, что кто — то такой маленький мог так сильно бить. Ее постоянно недооценивали из — за ее размера. Она повернула лицо к следующему противнику, но никого не было. Пространство было открытым, пока бились Трулиан и Самаэл.

Она не знала, кто ударил первым, или что произошло. Но она видела, как меч Трулиана пронзил защиту Самаэла, пробил его живот. Король пошатнулся, на его лице проступил шок. Фордхэм дернулся к бою, словно подумал на миг, что мог остановить это. Но остановить бой нельзя было. Он это понимал. Даже лучше остальных.

— Твое время вышло, — сказал Трулиан, поворачивая меч.

Самаэл упал на камни. Бульканье вырвалось из его рта. Кровь свободно текла из раны.

— Ты… заплатишь… за это, — выдавил он, пока кровь лилась изо рта.

— Нет. Я все время ждал этого. Я не должен был позволять моей любви уберечь тебя, — прорычал он.

Самаэл хмуро смотрел на него, а потом, на последнем вдохе, выстрелил залпом теней в Трулиана. Так Винтер сделала с Алурой, но это было хуже. Тысяча лет управляемой магии короля. Трулиан не мог уклониться от магии. Он не мог сбежать. Залп пробил его грудь. Трулиан застыл и упал у ног своего величайшего врага.

— Нет! — закричала Керриган.

Она побежала по площади и проехала на коленях перед Трулианом. Она развернула его на спину. Но Зина появилась рядом с ней, выйдя из толпы. Ее глаза были пустыми, она потянулась к пульсу отца.

— Он мертв, — прошептала она.

Слезы выступили на глазах Керриган.

— Нет, нет, не. Мне так жаль.

— Так он хотел бы умереть. Он был готов увидеть маму.

Что — то твердое проступило на лице Зины при виде мертвого отца на камнях. А потом с яростью, какой Керриган никогда в ней не видела, она завизжала изо всех сил, и все на площади застыли, как камень. Она поймала их. И друзей, и врагов. Они застыли. Все те, кто привел ее отца в бой, который забрал его жизнь.

Керриган не могла даже моргнуть. Она смотрела, как огромная сила Зины льется из нее. А потом Керриган ощутила дух за этой магией и ушла из физического плана.

Зина сжималась, рыдая над телом отца. Чувства, которые она не могла осознать в реальности, не могли сдерживаться тут. Она застыла во внешнем мире, пытаясь смириться с тем, что было перед ней.

Керриган встала и опустила ладонь на спину Зины. Она охнула и отпрянула от Керриган.

— Ты не понимаешь, — завопила Зина.

— Не понимаю. Я потеряла мать раньше, чем могла осознать боль от этого. Но я знаю, что такое, когда тебя бросает тот, кого ты любишь. Я знаю, как рана может гнить, вонзаться так глубоко, что страшно задевать то место внутри себя. И я знаю, что сложно жить дальше, видеть в них тех, кто сделал выбор, а не просто злиться.